Газели

О, верь, тебя не заменю красавицей другою,
Клянусь лежащей пред тобой во прахе головою!

Мою могилу посетишь в ином тысячелетьи
И розу верности найдешь по-прежнему в расцвете.

Тоскою мой развеян прах. Я у нее в неволе,
Но ветру прах моей тоски развеять не позволю.

Поистине глаза того подернуты туманом,
Кто кипарис превознесет, с твоим равняя станом.

Как не страшиться за тебя, коль одержимым взглядом
Тебя пронзают сотни глаз, когда проходишь рядом?

И я нисколько не дивлюсь, что странниками стали
Сердца, сраженные тобой, гонимые печалью.

Отринь Хосрова, если он найти не сможет силы
К тебе явиться, убоясь, что это — шаг в могилу.

«Ты для меня была предвечности зарею…»

Ты для меня была предвечности зарею.
Явившись в этот мир, пошел я за тобою.

Когда же ты ушла, от слез, подобных граду,
Потоки разлились соперникам преградой.

Узнайте, о друзья! Не воспылает роза
Лишь оттого, что льют глаза влюбленных слезы.

Жестокая, никто, израненный любовью,
На жертвенник любви не пролил столько крови!

Я долго умолял явить к страдальцу жалость,
Когда же ты пришла, как быстро ночь промчалась!

И все ж благодарю за дивное мгновенье,
Хоть ты была скупой, наверно, от смущенья.

О вы, что на пирах минувшей ночью пили,
Я не вина вкусил, а влаги Сальсабиля!

Как финики вкусны, спросите у рассвета.
Увы, остались мне шипы от пальмы этой.

Поныне пью вино, о роза, ночи нашей.
Что может быть, Хосров, мудрее винной чаши?

«Тюрчанка знает, как пытать…»

Тюрчанка знает, как пытать,
Являя лунный лик опять.

Испепеляет сердце мне.
Ну что ж, я — раб. Сгорю в огне.

Подвыпьет, камнем из ворот
В меня, как в дервиша, швырнет.

Что розе горе соловья?
Кичится, аромат струя.

Кто плачет от любви, как я,
Бросает честь в поток ручья.

Душа уходит в мир иной —
Твои глаза тому виной.

Хосров, тебя увидев, смолк,
Хоть в красноречьи знает толк.

«Вынув сердце, в душу ты пришла…»

Вынув сердце, в душу ты пришла на царство.
Ты причина боли и ее лекарство,
Грудь мою открыто, оказавши милость,
Рассекла и в ней же тайно воцарилась.

Превратила царство в жалкую пустыню
И среди развалин царствуешь поныне.

«Стою оба мира», — гордо ты сказала.
За себя, считаю, запросила мало.

О потоках крови вспоминаешь редко,
Но грустишь, увидев сломанную ветку.

Как враги ислама, ты творишь насилье.
Милость властелина — верный путь к могиле.

От твоей улыбки сладостно застолье.
Что же я рыдаю, что же таю солью?

Сердца нет, остались только боль и горе,
И душа покинет узы тела вскоре.

Красота приносит огорченье старым.
О Хосров, не стоит поддаваться чарам!

«Тайно пришла на рассвете…»