Газета День Литературы # 128 (2007 4)

* * * …А душа на перинах – скучает.

Пусть лепной – всё равно потолок.

Даже тихая с виду, ручная,

Вдруг однажды – в окошко прыг-скок…

Отчего? Оттого, что живая.

Не игрушка – не кукла в шелках.

Оттого, что так сладко рыдают

Соловьи в предрассветных лугах…

* * * Не искал встречи я – а встретились.

Словно молния в сердце ударила...

Я теперь в другом измерении –

Ты мне выбора не оставила.

Ты пришла – зачеркнула прошлое.

Так люблю – самому не верится.

Пациентом был безнадёжным я,

А теперь глаза снова светятся!

Я не знаю – как всё получится.

Может завтра, случится, расстанемся.

А пока вокруг звёзды кружатся,

А пока вокруг камни плавятся…

* * * Цветок состоит из света.

Крыло состоит из ветра.

Огонь – из сухих деревьев.

А я состою – из тебя.

А ты состоишь из лета.

А ты состоишь из снега.

Из полночи и рассвета.

А ты состоишь – из меня.

* * * А мы друг от друга – как пьяные были.

Мы пили любовь – обо всём позабыли.

И в окна к нам птичьи летели куплеты.

И верилось нам – что всегда будет лето.

Но лето ушло – и другим стало небо.

И птицы уже не поют на рассвете.

И дни всё короче, а ночи темнее.

И ветер гуляет сквозной по аллеям.

И резких движений не хочется больше.

И ниточка наша – всё тоньше и тоньше.

И хочешь, не хочешь –

а надо признаться,

Что снова на землю пора возвращаться.

Мы пили любовь, как шампанское пили.

И всё – до глоточка с тобою допили.

Нет смысла пытаться

вернуть всё обратно:

Как было – не будет, а хуже – не надо.

* * * В моём сердце есть потайная комната.

Я хочу и боюсь туда войти –

В этой комнате

сны о тебе мои собраны,

Вдруг уже не смогу их

держать взаперти?

Сколько раз

я ключ в замке поворачивал,

Сколько раз потом отступал назад…

Я мгновенья свои

на других растрачивал,

Не решаясь в твои заглянуть глаза.

Я учёный, я помню:

любовь – зависимость.

Ничего не хотел я в себе ломать.

Только сны о тебе,

словно меткие выстрелы,

Каждый раз настигали меня опять…

Вот я снова стою перед этой комнатой.

Будь что будет –

я должен туда войти.

Правда или обман –

мои сны невесомые,

Я сумею узнать это только внутри…

* * * А небо лишь с виду ясное.

А небо лишь с виду просторное.

Чем выше оно – тем опаснее.

Чем ближе – всё более тёмное.

А небо – оно беспощадное.

А небо – безумно скользкое.

Лишь первые метры сладкие.

А дальше – всё больше горькие…

ОТЧИЗНА Какое слово светлое – Отчизна.

Оно, как свет, струящийся по листьям.

Оно, как шёпот в травах родника.

Как белые, зимой в полях, снега.

Какое слово тёплое – Отчизна.

Оно, как дом, как печь,

как хлеб душистый.

Как детский сон под маминым крылом.

Как трель скворца – весною за окном.

Какое слово прочное – Отчизна.

Оно, как щит, как бастион,

как пристань.

И пусть порой наотмашь бьёт судьба,

Ты не один –

сломать трудней тебя.

Какое слово гордое – Отчизна.

Я в нём читаю деда с фронта письма,

Он не пришёл тогда назад с войны,

Его победе – слышишь, нет цены!

Какое слово мудрое – Отчизна.

Оно, как русло бесконечной жизни:

Живая в нём и мёртвая вода

Смешались в сплав единый навсегда.

Вячеслав Тюрин “В СУМРАКЕ БУДУЩЕГО...”

* * * Кровоточат ветвистые жилы,

небывалая осень горит.

Все, что в сердце безвыходно жило,

поднялось, о любви говорит.

О любви к этой серой дорожке,

что петляет меж пестрых стволов,

о бессоннице в чёрной сторожке,

о буграх уходящих голов,

там, на стогнах, среди суматохи

городской и среди толчеи.

О любви к уходящей эпохе,

где все лучшие годы мои.

* * * Господи, научи меня

существовать на отшибе

громкой цивилизации,

дай мне знак.

И тогда я, пожалуй,

смогу постепенно привыкнуть

к духоте захолустного лета

вдали от большого города,

чтобы вдруг узнавать колоннаду

в сосновом бору

и лепнину дворцов в облаках и тучах.

Познакомь меня с кем-нибудь из твоих

друзей, умеющих это делать.

Только не бери с меня

подписку о невыезде

до вынесения смертного приговора.

МЕТЕОРОЛОГ В ОТПУСКЕ Ключи, питавшие моё

воображенье, пересохли.

Весна, скликая воронье,

блаженно распустила сопли

и перепачкала бельё.

И грянули кошачьи вопли.

Зима, которую взашей

толкали с помощью тальянки,

вновь улыбнулась до ушей.

Опять её – огонь в яранге.

Какое дело ей ни шей,

она порвёт его по пьянке.

Начавшись где-то в октябре,

когда потоки слёз иссякли,

сидит, как бестия в ребре,

торчит в окне клочками пакли

и нависает во дворе,

как пауза в дурном спектакле

безлюдных парков и прудов,

подёрнутых ледовой ряской,

огней в тумане городов

и железнодорожной тряской

бессонницы, болезни вдов.

Итак, чугунка, дальше лязгай.

Верстай дорожные столбы.

Пейзаж в окне, билет в кармане.

Какой желать ещё судьбы?

Так тело дышит после бани,

ступая с Богом по грибы,

чем погибать на поле брани.

Чем, как затверженный урок,

бубнить азы чужого слога,

читая книгу между строк:

авось уляжется тревога

сама собою, потолок

избрав мишенью монолога, –

не лучше ли сказать "увы"

недвижимости, взять в охапку

шорох истраченной листвы,

по свету пошататься, шапку

ломая вместо головы.

Сугубо из любви к ландшафту.

Молчат холмы, пылает даль.

И зарево лежит на кровлях –

как на душе лежит печаль.

Я не люблю речей надгробных,

когда не видно сквозь вуаль

лица судьбы, сиречь, огромных –

как на церковных образах –