Газета День Литературы # 134 (2007 10)

Целостный и комплексный взгляд на дело привлекает к себе больше внимания. А в отношении к конкретному предмету познания, а именно к художественному произведению, В.В. Кожинов замечает:

"Разграничение содержания и формы уместно и даже необходимо на исходном, начальном этапе изучения поэзии, на этапе анализа; но конечной стадией исследования является синтез – целостное понятие о поэзии, о реальности поэтического произведения в его единстве".

Метод целостного и единого познания объекта имеет значение не только в правильном постижении литературного произведения, но и отвечает новым этапам развития человеческой гносеологии с её методологией, коренившейся на основе интеграционной тенденции развития мировой экономики.

Что касается новых терминов, то, думаем, пусть они сосуществуют, потому что литературное произведение все-таки многослойно, можно анализировать его с любых сторон.

Однако, нужно подчеркнуть, что и при этом рассуждение В.В. Кожинова по "форме" и "содержанию" литературного произведения ничуть не потеряет свою значимость в литературоведении.

(Китай)

Марина Струкова НА ТОМ БЕРЕГУ

Последний самурай Юкио Мисима родился 14 января 1925 года в Японии. Совершив харакири, погиб за свою страну, пытаясь пробудить в ней дух героизма, утерянного под влиянием западной цивилизации. Автор сорока романов, восемнадцати пьес, рассказов и киносценариев.

Ценю свою коллекцию японских фильмов 50-60-х годов. Разве сейчас так снимут поединок на мечах? Со всеми трижды компьютерными технологиями не повторить роскошный в своей жестокости финал "Меча судьбы". Аскетизм композиций в кадрах и отточенность в простых диалогах, за которыми глубокий смысл. Они ассоциируются у меня с творчеством великого Юкио Мисимы.

Первый рассказ Мисимы прочитала возле полки книжного магазина – денег на книгу в тот день не было. Конечно, потом были открыты "Исповедь маски", "Море изобилия", "Мой друг Гитлер", "Маркиза де Сад"... Но особенно впечатлил "Золотой храм"…

"Золотой храм" для меня олицетворение любого абсолютного идеала, будь это человек, культурное или религиозное явление. Для каждого человека – он субъективен. И у меня с детства есть такой "золотой храм" в поле русской культуры. Идеал не отпускает, ты всё сравниваешь с ним, он и озаряет и обесценивает окружающий мир и окружающих. Иногда ты хочешь вырваться, но кто даст высшее духовное наслаждение кроме этого идеала? Ведь он несравним ни с чем, несокрушим. "…между мной и жизнью неизменно вставал Золотой Храм. И сразу же всё, к чему тянулись мои руки, рассыпалось в прах, а мир вокруг превращался в голую пустыню."

Идеалы пленительно опасны тем, что недостижимы. Человеческая душа приближается или отдаляется от них, как Земля в своём кружении вокруг Солнца то приближается к нему, то отдаляется. В конце концов, начинает казаться, что только за порогом смерти мы достигнем цели. Идеалы нематериальны, поэтому надо уйти от закосневшего в несовершенстве мира реальности в мир духовного, к Богу. Преодолеть границу Отечества мечты, заплатив жизнью. Поэтому, уходя умирать, Мисима пишет: "Бытие человеческое имеет предел, но я хочу жить вечно".

Тем, кто считает поступок Мисимы венцом творческого самовыражения, хотелось бы напомнить, что знаменитый рассказ об офицере, сделавшем харакири, называется "Патриотизм", Мисима сыграл самоубийцу в одноименном фильме "Патриотизм" и покончил с собой не как мастер эпатажа, а как патриот, хотя, безусловно, писательский романтизм привел его к идеологии ультрамонархизма. Как заметил Сергей Курёхин, любой романтик должен уметь вовремя остановиться, потому что романтика в итоге приведёт к фашизму, диктатура высших идеалов по отношению к своим носителям и к врагам – это и есть фашизм. Фашизм – абсолютизм идеалов.

На речь Мисимы, сказанную с балкона захваченного мятежниками штаба, он услышал выкрики: "Слезай оттуда, идиот!" Примечательно, что после его самоубийства по стране прокатилась волна ультрапатриотических выступлений – ведь толпу можно преодолеть тем, на что она не способна – в случае заражённой западной цивилизацией Японии это было самоубийство по древним канонам, которое пробуждало в сознании общества изначальные архетипы нации.