Газета День Литературы # 181 (2011 9)

Некоторые имена В.Бондаренко вынужден отставить в сторону из-за жёсткой конкуренции: В.Набоков или А.Ремизов? Ф.Абрамов или В.Белов? Другие, как он считает, "не дотягивают" до установленной им планки золотого фонда – либералы Гроссман с Рыбаковым, и государственники Кочетов с Шевцовым. По этой же причине не были "сопричислены лику" Гранин и Ажаев, Нагибин и Фурманов. Зато в список попал Бабель, незаслуженно забытый по причине выраженной краснознамённости и большевистской романтики "Конармии".

Феминистки будут, несомненно, шокированы отсутствием в списке женских имён; дискриминация по половому признаку? – "Нет, – отвечает В.Бондаренко – я бы и рад добавить, но не В.Кетлинскую же с О.Форш и М.Шагинян. Кроме одарённой, но для меня чужой Л.Петрушевской, никто в голову не пришёл" (зато какие имена представительниц прекрасного пола сверкают в следующем, поэтическом, списке!). Не будем спорить с дамами, однако позвольте, Владимир Григорьевич, вопрос с задней парты – а почему по указанному адресу (т.е., в голову) не пришёл А.Аверченко, блестящий сатирик, "король смеха", над рассказами которого хохотала вся тогдашняя Россия, и даже сам Николай II? Как известно, сборник рассказов Аверченко был обнаружен после убийства императора в его библиотечке в екатеринбургском Ипатьевском доме. Но не будем увеличивать энтропию Вселенной, оставим этот спорный вопрос (как и многие другие) "на потом"; нельзя объять необъятное, сказал один классик – кажется, К.Прутков.

Начиная следующий раздел поэтов ХХ века, В.Бондаренко откровенно признаётся – ярких талантов в поэзии века минувшего наберётся, пожалуй, под две сотни; как выбрать из них 50 лучших? Исходя из своих патриотических убеждений, автор мог бы привести свой список от А.Блока и Н.Клюева до Н.Рубцова и Ю.Кузнецова. Но надо ли обеднять нашу поэзию, – задаёт он себе вопрос. И отвечает – нет, это же всё наше русское достояние, это лики русской культуры во всём её многообразии. При выполнении поставленной себе задачи писателю удалось избежать неуместного в данном случае механистического подхода, сваливая "до кучи" поэтов разных направлений и разных политических взглядов. Тонкое верхнее чутьё критика подсказало ему "заговор элитарной интеллигенции", навязавшей миру знаменитые "четвёрки" – Б.Пастернак, М.Цветаева, А.Ахматова, О.Мандельштам – или А.Вознесенский, Б.Окуджава, Е.Евтушенко, Б.Ахмадулина. Конечно же, эти замечательные поэты присутствуют в "списке 50-ти". Однако для В.Бондаренко не подлежат сомнению величие и масштабность таланта других "четвёрок" – А.Блок, В.Маяковский, В.Хлебников, Н.Заболоцкий – Н.Клюев, С.Есенин, Л.Мартынов, П.Васильев. Можно составить не менее двух "десяток" подобных созвездий, но 50 поэтов нельзя разделить на 4 без остатка.

А потому в золотом фонде русской поэзии ХХ века без соблюдения алфавитного порядка и иерархического ранжирования уживаются и Великий князь Константин Константинович (К.Р.), и аристократ камергер К.Случевский, иудеи Э.Багрицкий, И.Сельвинский, выходцы из крестьян А.Твардовский, В.Фёдоров, царскосельские поэты И.Анненский и Д.Кленовский. Над ними, как над высокой горной грядой, возвышаются такие уходящие в небеса вершины, как А.Блок (по мнению автора, самый великий русский поэт ХХ столетия, как А.Пушкин – века ХIХ), изысканно-напевный К.Бальмонт, полный небывалых озарений В.Брюсов, героически-романтичный Н.Гумилёв, певец "нерукотворной" России Н.Клюев (олонецкий земляк автора), пронзительно-одинокий в своей тоске С.Есенин, неповторимый И.Северянин, и, наконец, "глыбище русской поэзии" прошлого века В.Маяковский, пафосно мощный – и изумительно лиричный одновременно.

Далеко вдаль уходит горная гряда с пиками Я.Смелякова, Ар.Тарковского, В.Высоцкого, И.Бродского и др. Но уж простите за "придирастию", почтенный Владимир Григрьевич, уж коль скоро упомянуты "песенники" М.Исаковский и в какой-то мере Смеляков, то куда пропал у вас А.Фатьянов, почему читатели из глобальной сети должны напоминать вам, что его песни – это самая высшая поэзия? Возможно, это несовпадение вкусов ("вкусовщина", по выражению В.Б.)?

Однако факт введения в золотой фонд Т.Глушковой, талантливейшей поэтессы и страстной патриотки, оставшейся верной СССР и не пожелавшей жизни на "лоскуте державы", не оставляет никаких сомнений в его адекватности. Но отчего В.Бондаренко полагает, что многих удивит его выбор Т.Зульфикарова? Правота искушённого литературного критика видна невооружённым глазом: Зульфикаров – тончайший эстет и в то же время былинный певец; в его творческом спектре сплетаются Восток и Запад, православие и ислам, он ультрасовременен и в то же время самый древний архаист дописьменной эпохи. И конечно – Л.Губанов, в вольности обращения со словом и ритмом остававшийся один на один с миром первичности слова и человека, и – навсегда оставшийся внутри России.