Газета (СИ)

«В одну что?» — недоуменно подумал Франджони, перелистывая страницы. Если бы речь шла о процентах, там стояло бы число с процентным значком. Или, может, имеется в виду что-то типа «в одну треть от нынешних»? Нет, слишком уж оптимистично. И главное, при чем тут нравы молодежи (которые, впрочем, Томас тоже решительно не одобрял)? Ага, вот продолжение:

«НАЛОГИ

(Начало на стр. 1А)

девственницу с улицы», заявила миссис Рид. В ответ на это советник мэра…»

Франджони оторопело поморгал. Может быть, это продолжение другой статьи? Да нет, вот же написано — «НАЛОГИ». Тогда, может, он пропустил фразу? Или даже целый абзац? Он вновь перелистнул газету в начало, потом опять на пятую страницу. Нет, все именно так: «Мы вполне могли бы вернуться к ежегодному налогу в одну девственницу с улицы».

Видимо, фразу или абзац пропустили в типографии, решил Томас. Он, правда, никогда прежде не видел в «Бюллетене» настолько серьезных опечаток — но, раз уж все портится, от мировой экономики до работы курьера… Франджони скорчил раздраженную гримасу и попытался читать статью дальше, надеясь все же понять, что на самом деле предложили республиканцы.

Но понял лишь то, что его разумная гипотеза не выдерживает критики.

Слова о «необходимых жертвах» не были фигурой речи. В статье действительно обсуждались человеческие жертвоприношения. Как можно было понять из контекста, для них совсем не обязательно требовались девственницы, но снижение качества жертв необходимо было компенсировать их количеством. Обсуждалось все это спокойно и деловито, как всем привычная и само собой разумеющаяся вещь. Как… налоги, да.

Растерянный взгляд Франджони скользнул на соседнюю заметку.

«ФАБРИКА

(Начало на стр. 1А)

дюжин детей было потеряно в подвалах фабрики только за последние десять лет. Все попытки установки защитных ограждений оказывались неэффективными. В конце концов под давлением разгневанных родителей городские власти вынуждены были начать новые переговоры с Хозяевами, которые завершились соглашением в минувшую среду. Детали сделки не разглашаются, хотя, судя по всему, городу пришлось заплатить значительную цену. «По крайней мере, теперь этот кошмар позади, — заявил преп. Полстер, возглавлявший городскую комиссию на переговорах. — Это все, что я могу вам сказать, и молитесь за то, чтобы не узнать большего». Как ожидается, снос здания фабрики начнется в ближайшее новолуние. Жителей близлежащих домов просят проявлять осторожность, а автомобилистов выбирать пути объезда».

Эта статья выглядела не так дико, как предыдущая, и если бы Франджони прочитал ее первой, то, вероятно, не обратил бы на нее особого внимания — но теперь он задумался о странностях. Фраза насчет «молитесь» могла, конечно, быть обычной иронией, но ведь «преп.» — значит «преподобный». Почему комиссию по чисто хозяйственному вопросу выкупа недвижимости возглавлял священник? Опять же, что значит фраза о детях, которые «были потеряны»? Сначала он понял ее так, что дети заблудились, играя в подвалах огромного заброшенного здания. Мальчишек всегда привлекают подобные места, и никакие ограждения не способны их остановить, тут автор статьи прав. Но — долго ли можно блуждать в подвалах, даже погруженных в вечную темноту? Это все-таки не лес и не целый город. Не может быть, чтобы дети, достаточно взрослые, чтобы гулять без родительского присмотра, не смогли найти оттуда выход самостоятельно. Но если они его нашли — что стало причиной гнева родителей? Взрослые бы даже не узнали, что их чада нарушили запрет и лазили в такое место… Где-то там во мраке произошел несчастный случай? Дюжины несчастных случаев?

Франджони не слышал и не читал ни об одном из них — что, конечно, делало версию невероятной: если бы в таком небольшом городе, как Барлингтон, пострадал хоть один ребенок, Томас наверняка узнал бы об этом если не от соседей, то из «Бюллетеня». И все же он почувствовал иррациональную уверенность, что «было потеряно» следует понимать буквально. Ни один из этих детей не вернулся из подвалов фабрики — ни сам, ни с помощью спасателей. Не были найдены даже тела. Все они просто… исчезли там.