Газета "Своими Именами" №26 от 26.06.2012

Бродсковед Кривомазов в написанной им биографии Бродского пишет, что «он упорно и напряженно учился на образцах, анализировал удачи и неудачи других поэтов, осваивал новые ритмы и строфику, чрезвычайно продуктивно работал творчески, писал оригинальные стихи, переводил, читал стихи и переводы на литературных вечерах. ...Его интерес к поэтическому пограничью – стыку белого стиха и ритмической прозы – привел к созданию знаменитого стихотворения «Остановка в пустыне», давшего позднее название его первому поэтическому сборнику, вышедшему в 1972 г. за рубежом». Стихотворение «Остановка в пустыне» было написано в 1966 году и посвящено слому в Ленинграде Греческой церкви и постройке на её месте концертного зала. Сокрушаясь о разрушенной церкви, Бродский смотрит на изменившийся мир через призму разрушенной церкви, через сломанный её алтарь. Правильная и интересная мысль. По-человечески она близка многим. В том же 1966 году в Ростове-на-Дону была снесена вторая по величине в городе церковь, в которой когда-то меня крестили. На её месте был построен Дворец спорта. Проходя мимо него, я, неверующий, всегда с ностальгией вспоминаю ту разрушенную церковь. Воспоминания прошлого, сожаления о потерях всегда тревожат человеческую душу. Но вот как низкопробно это представляет Йося в своём «знаменитом стихотворении»: «Когда-нибудь, когда не станет нас /точнее - после нас, на нашем месте /возникнет тоже что-нибудь такое, /чему любой, кто знал нас, ужаснется. /Но знавших нас не будет слишком много. /Вот так, по старой памяти, собаки /на прежнем месте задирают лапу. /Ограда снесена давным-давно, /но им, должно быть, грезится ограда. /Их грезы перечеркивают явь. /А может быть, земля хранит тот запах: /асфальту не осилить запах псины. /И что им этот безобразный дом! / Для них тут садик, говорят вам - садик. /А то, что очевидно для людей, /собакам совершенно безразлично. /Вот это и зовут: “собачья верность”. /И если довелось мне говорить /всерьез об эстафете поколений, /то верю только в эту эстафету. /Вернее, в тех, кто ощущает запах». Глубина мысли и метафоричность образа на уровне интеллекта дворняжки Жучки. Что для Йоси не удивительно. Он задирал заднюю лапу на всё, чего касался в своих кургузых поделках. Если же рассматривать слог Йоси на примере стихотворения «Остановка в пустыне», то рассуждения бродсковедов о стыке белого стиха и ритмической прозы понадобились им лишь для прикрытия серости его стихоплётства, для придания его корявому, малопривлекательному слогу видимости оригинальности и творческой глубины. Это шулерский приём, призванный выдать откровенное шарлатанство, трюкачество и кривляние Бродского за некие новаторские и оригинальные формы в поэзии. Такое «новаторство», такие «оригинальные формы» не имеет ничего общего с подлинным поэтическим искусством, а представляет собой ширму, скрывающую обычную бытовую посредственность. Подлинное поэтическое искусство несёт в себе яркость и одновременно простоту слога, реализм и понятность образа. Рифма, как созвучие слогов, создаёт в поэтическом произведении особый эмоциональный настрой, невозможный в прозе. Поэтому поэтическое произведение не может быть без рифмы. Нет рифмы – нет поэтического произведения. Громоздкие словопостроения Бродского, выдаваемые бродсковедами за «стык белого стиха и ритмической прозы», это не поэзия вообще. Оценивать художественный уровень поделок Йоси на фоне блистательной советской поэзии просто невозможно. Невозможно сравнивать несравнимое.

«Поэт, - писал знаменитейший еврейский писатель Шолом Алейхем, - настоящий поэт является для своего времени, для своей эпохи своего рода зеркалом, в котором отражаются лучи жизни, как в чистом источнике – лучи светлого солнца». (Собр. Соч., 1961 г., т.6, с.598). Можно ли отнести эти слова к поделкам Бродского? Нет, нет и нет! Его творения – грязный источник, наполненный себялюбием и презрением к окружающему миру. Его зеркало – грязное зеркало, в котором отражались нравы его окружения, и он был их рупором. Они его прославляли, поддерживая в его с юности засоренном величием мозгу собственную неповторимость и гениальность. Каково же было окружение Бродского, нравы которого он отражал – близкий друг Евгений Рейн, поэт Анатолий Нойман, журналистка Фрида Вигдорова, поэт Евгений Евтушенко, литературоведы Эткинды, близкие друзья Яков Гордин и Лидия Штерн. Как видим, все представители моисеевого племени. Этот список соплеменников можно продолжить.

Евгений Иванько, кандидат технических наук

(Окончание следует)

БАСНЯ - ДЕЙСТВЕННЫЙ ИНСТРУМЕНТ САТИРЫ!

В шестом веке до нашей эры, а это значит 26 веков назад, возник Эзопов язык, по имени легендарного баснописца. Появление его было объективным вызовом на тираническое управление обществом того времени.