Газета "Своими Именами" №9 от 26.02.2013

...Итак, с помощью архивных документов и свидетельств однополчан Георгия мне удалось восстановить боевую обстановку и обстоятельства боя 7 июля, когда он был ранен и убыл в медсанбат. Письмо из Друйкского сельского Совета давало повод для предположений, оставляло надежду: может, в той могиле и захоронен рядовой Эфрон?.. Свою первую публикацию о сыне Цветаевой, его короткой, но праведной солдатской судьбе я и закончил словами: «Деревня Друйка... Это ведь там в последнюю атаку поднялся Георгий! Умер солдат от ран, поставили ему санитары временный фанерный треугольник-пирамидку со звездой - и ушел полк на запад. Имя дожди размыли, ветер выветрил. А могилу люди сохранили. Может статься, что и не Георгий в ней - так другой солдат...»

Но вот случай приоткрыл последнюю страницу судьбы сына Цветаевой. Так вышло, что поиск одного пропавшего в огненных метелях войны привёл к тому, что удалось найти другого, о чем я тоже рассказывал. Это был однополчанин Георгия, командир взвода лейтенант Яков Хозяинов. Он погиб 13 июля 1944 года. Его сын Николай Яковлевич приехал всей семьей в белорусский город Брасла издалека - из северного села Усть-Цильма, и вот в военкомате, как потом он писал,«были найдены списки захороненных».

Нашли! Нашли точно указанное место захоронения лейтенанта Хозяинова, подполковников Мороза, Нудельмана. Вообще же на территории Браславского района было девять братских кладбищ. К сожалению, даже известные фамилии упокоенных там не были вписаны на мемориальных плитах захоронений. С помощью Браславского райвоенкомата, которым руководил тогда майор Забелло, многое удалось исправить - навести достойный памяти героев войны порядок. Так что не случайно из Браславского райвоенкомата я и получил однажды письмо с подтверждением места захоронения рядового Эфрона. В том письме были и снимки установленного на могиле солдата памятника. Один из снимков я отдал Анастасии Ивановне Цветаевой: на фоне голых ветвей под снегом не 20-летней(!) давности, а только что установленный прочный обелиск с четкой надписью о павшем в бою за Отечество...

Однако акция «толстушки» - она все-таки удалась? Еще бы! Только вот с памятником Георгию Эфрону сплоховали: не Абрамыч его поставил, а советская власть! Одну подобную «акцию» однажды уже прокрутила американка В. Швейцер. В открытом письме Анастасии Ивановне Цветаевой эта окололитературная дама заявила, что советской власти потребовалась «правильная биография» Марины Цветаевой, а заодно, чтоб и сын её был «отличником боевой и политической подготовки». «В Вашей книге, - писала Швейцер о воспоминаниях Анастасии Цветаевой, - не только не вся правда о Марине Цветаевой, но и не всё - правда», «утвержденная Вами ложь может со временем показаться или быть выданной за правду». Ну, а ваш покорный слуга, в то время спецкор военной газеты «Красная звезда», по заключению американки, просто выполнял «социальный заказ» (надо полагать, идеологической конторы Александра Николаевича Яковлева).

Акция американки не удалась: книга Анастасии Цветаевой выдержала уже пять изданий! А «толстушкина» акция? Эта - без особого размаха, но получилась: «обратную сторону ордена «Победа» приоткрыть все-таки удалось. Разве не интересно узнать обывателю, как в Советской Армии израненных бойцов гоняли в «санчасть» аж за 30 километров от поля боя! Заметим тут, что «санчасти» практиковались некогда на лесозаготовках да при районных сельпо. На фронте были медсанбаты! Располагались они неподалеку от поля боя. Так, 183-й санбат был километрах в трех от деревни Друйка, за высотку у которой и шел бой 7 июля. С 27 июня по 7 июля сорок четвертого в 183-м медсанбате умерло от ран 26 человек. По архивным данным, некоторых бойцов захоронили в могилах южнее Комачино Сиротинского района - в двух километрах от этой деревни, потом еще - южнее деревни Шпурки. Троих - в деревне Кожепики. Захоронения проводили не на общественных началах - для этого при медсанбатах были специальные команды. В полку, с которым шел на запад солдат Эфрон, за похороны отвечал лейтенант И.В. Крамаренко (он же был начальником трофейной команды).

Ну, а так - вообще, акция «толстушке» удалась. Только вот Георгий Эфрон воевал не на Западном фронте, а на 1-м Прибалтийском. Западного фронта в сорок четвертом и в помине не было.

А так-то ничего, акция деловая. Вот только «багрямяновского прорыва» ни в одном справочнике и ни в одном уважающем себя историческом источнике не найти! Очевидно, автор публикации имела в виду командующего 1-м Прибалтийским фронтом. Но его фамилия Баграмян, а не Багрямян.