Газета Завтра 16 (1220 2017)

Сергей КАЛУГИН.  По большому счёту, в моей жизни кардинально ничего не изменилось, наверное, лет с пятнадцати. Я продолжаю оставаться точно таким же. Единственное, время от времени испытываю недоумение, которое лучше всего описано в ирландской сказке о человеке, который проплясал всю ночь на горе с эльфами, а потом спустился в деревню глубоким стариком. И я, периодически подходя к зеркалу, ожидаю увидеть там подростковую физиономию, а на меня смотрит мой папа, каким я его помню.

У этого феномена целый ряд аспектов. Во-первых, в 1968 году кончилось время. Расскажу одну свою любимую историю. Когда мне было тридцать три года, девятнадцатилетний друг попросил взять его на литургию. Ему было интересно, а один идти он робел. Мы с ним пошли, а после литургии к нам подошёл бомжик лет шестидесяти и попросил денежку на «чекушку», потому что он хотел помянуть свою маму, была годовщина её смерти. Бомжик был чистенький, приятный, мы ему дали 11 рублей, столько по тогдашним временам стоила «чекушка», как водится, разговорились. И оказалось, что он из старой «системы», из первой волны хиппи. И вот стоим втроём: одному девятнадцать, другому тридцать три, третьему сильно за пятьдесят и обсуждаем какой альбом Pink Floyd круче... В этот момент я понял, что время кончилось, потому что мы все ощутимо принадлежим к одному поколению.

Хорошо это или плохо, но взрослых в том понимании, в каком это было ещё в пятидесятые годы ХХ века, не осталось. Это результат мести битников этому миру. Тут я воспроизвожу мысли своего друга, замечательного музыканта Юрия Наумова. Именно битники, хотя они сами были взрослыми, ходили в костюмах, оплатили всё то, что в шестидесятых произошло. Битники вложились и сказали: отомстите за нас. И пришли волосатики и смели всё к чёртовой матери. Прежняя цивилизация кончилась. У этого есть странности, например, аспект некоего дня сурка. Потому что я понимаю, что с того момента, когда я клепал браслеты шипами, выточенными на станке и кнопками, украденными с завода чемоданов - до настоящего момента не изменилось ровным счётом ничего. И музыка, и одежда во многом те же. Только в зеркале ты видишь совершенно другое лицо. Время от времени это порождает ощущение некоего безумия. С другой стороны, можно сказать, что рок-н-ролл – это камень бессмертия, эликсир вечной молодости. Тем более, когда смотрим на Rolling Stones, которые ещё на двадцать лет старше, что у них тоже ничего не меняется…

В своё время Вадим Штепа очень хорошо сформулировал - мы не отказываемся становиться мудрее, мы отказываемся становиться старше. Мудреть-то мы мудреем, но возраст стоит на месте. Я не вижу для себя никаких возможностей или резонов вдруг стать взрослым, в том смысле, в котором становились взрослыми наши родители. Речь не о том, что мы не принимаем на себя ответственности. Принимаем. Точно также растим детей, беспокоимся об их здоровье, но детям мы являемся друзьями, а не родителями. Мой старший сын, он сейчас в армии, недавно сказал: «Папа, как отец, ты чёрт знает что, но как друг – лучше не придумаешь». Да, в чём-то я не оправдал его надежд...Но и все чахлые попытки отгородиться, принадлежать другому поколению – бессмысленны.

«ЗАВТРА». Это состояние какой-то ниши, к которой ты принадлежишь, или вообще всеобщая проблема?

Сергей КАЛУГИН.  Я думаю, это опустилось на всю планету Земля, опять-таки в результате 1968 года, в результате психоделической революции. Раньше поколения проходили определённую инициацию. И фактически не было детей. ХIХ век – если ты из крестьян, то уже в три года отправлялся пасти гусей. Если ты в дворянской семье, то тебе покупали костюм, говорили на Вы, обучали воинским искусствам. Да, секли порой нещадно, но никакой сноски на детство не делалось. Сегодня возрастная инициация исчезла. Мы пребываем в некоем вневременном пространстве. Я пока ещё не готов ответить - это хорошо или плохо. Но факт: мы рождаемся, живём и умираем подростками.

Я так понимаю, что в политике этого нет, потому что ещё сохранились какие-то традиционные структуры. Этого пытаются избежать в церковной среде, но получается плохо, потому что все попы по возрасту из хиппарей. И когда они приходят в баню и скидывают с себя рясы, то начинают разговаривать на сленге. Потом снова надевают рясы, выходят на амвон и играют в ролевую игру под названием «Мы в ХIХ веке».