Газета Завтра 194 (33 1997)

Троцкий, разумеетсЯ, в речах Сталина, свидетельствовавших о работе могучего, блестяще организованного ума, усматривал всего навсего “семинарское красноречие”. Но Сталин давным-давно миновал пору ученичества во всех сферах своей деятельности и говорил уверенным голосом политического наставника, подкрепляя отличную риторику практической работой. Он решительным образом отсекал все, что могло препятствовать “разгрому старого мира”. На этом этапе величайшую опасность представлял национализм во всех его проявлениях.

Инспекционная поездка Сталина на Кавказ, несомненно, содействовала уяснению местными партийными руководителями азов политики в национальном вопросе, как он ее понимал. Диалектика сталинской позиции отчетливо просматривается в речи, произнесенной им 17 ноября 1920 г. на съезде народов Тверской области. Он признал, что именно эксцессы “расказачивания” привели к восстанию казаков Сунженской линии, которое было подавлено, а против казаков пришлось принять “суровые меры, пришлось выселить провинившиеся станицы и заселить их чеченцами.

Горцы поняли это так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать, можно их грабить, отнимать скот, бесчестить женщин.

Я заявляю, что если горцы думают так, они глубоко заблуждаются. Горцы должны знать, что Советская власть защищает граждан России одинаково, без различия национальности, все равно, являются ли они казаками или горцами. Следует помнить, что если горцы не прекратят бесчинств, Советская власть покарает их со всей строгостью революционной власти”.

На Кавказе он провел немало часов в беседах с Орджоникидзе и Кировым, и, по-видимому, они договорились, как свести счеты со зловредными “социал-духанщиками”, свившими гнездо в Тифлисе. Н.Жордания и Ко, поощряемые лидерами II Интернационала, брали себя всерьез. В то время как Сталин в спартанской обстановке работал с кавказскими большевиками, в Тифлисе лилось вино и жарились шашлыки для дорогого гостя — В.Каутский учил политической мудрости своих единомышленников. Почти четыре месяца — с сентября по декабрь 1920-го!

По возвращении Сталина в Москву подготовка к ликвидации осиного гнезда “социал-духанщиков” ускорилась. Ленин, однако, колебался, носясь с проектами создания блока с Жорданией. Но он не смог больше сопротивляться решительному нажиму Кавбюро, поддержанного Сталиным, — нельзя терять время, в Грузии началось восстание против меньшевистского правительства.

Примерно через год I съезд Советов Грузии в обращении к “Трудящимся всего мира” 26 февраля 1922 г. нарисовал впечатляющую картину сложившегося положения, потребовавшего вмешательства Красной Армии: “Внутри Закавказья, оторванного от России не по национальным, а по классовым мотивам, устанавливается под руководством меньшевиков диктатура эксплуататоров над трудящимися… Хуже всего было то, что они до крайности обострили отношения между народностями самой Грузии. Благодаря их националистической и шовинистической политике дело не раз доходило до кровавых столкновений именно на национальной почве… Они огнем и мечом расправляются с национальными стремлениями абхазцев, аджарцев и осетин… Красные полки вошли в охваченную революционным восстанием страну как избавители”.

Красная Армия вступила в Грузию 15 февраля 1921 г. Грузинское воинство разбежалось, особую прыть проявили “маузеристы” — усы, маузер, кожаные куртки и штаны. Очень быстро был освобожден Тифлис… А Ленин все продолжал взывать (например, в телеграмме Орджоникидзе 3 марта) отказаться “от применения русского шаблона, а умело и гибко создавать своеобразную тактику, основанную на большей уступчивости всяческим мелкобуржуазным элементам”. В приписке к ней значилось: “Сталину. Прошу отправить, а если возражаете, то переговорите по телефону”. Сталин не возразил, и телеграмма 6 марта была напечатана в органе грузинских большевиков “Правда Грузии”. Однако Жордания со своими единомышленниками предпочел 17 марта на итальянском судне убраться в эмиграцию, прихватив с собой казну Грузии. Он немедленно начал кампанию за иностранную интервенцию в покинутую страну.

В конце июня 1921 г. Сталин после многих лет наконец приехал в родную Грузию. Он провел Пленум Кавбюро, работавший шесть дней! Было о чем поговорить. 6 июля на общем собрании тифлисской парторганизации Сталин не скрыл, что “поражен изменением обстановки по сравнению с периодом 1905-1917 гг.”. Если тогда была “полная солидарность, когда узы братства связывали армянских, грузинских, азербайджанских и русских рабочих в одну семью”, то теперь “страшно” усилился национализм, который надо “вытравить каленым железом”. В этом — первоочередная задача коммунистов Грузии. Если рядовые члены партии понимали и принимали позицию Сталина, то руководители грузинских коммунистов сами были глубоко заражены национализмом.