Газета Завтра 21 (1225 2017)

Вроде мне, москвичу, и радоваться бы — ведь всем хоть чуть-чуть, но перепадает от таких перекосов. Но что-то подсказывает: если такой дисбаланс примет форму союза Начальника и Москвича против (за счёт) Провинциала, то положение не будет устойчивым. Ещё и потому, что подчинённая, пассивная роль Москвича не позволит следить за своим старшим "союзником" и его тратами. Вспоминается (не к ночи бы) пример красивейшего шведского корабля "Густав Ваза". Видимую, верхнюю часть корабля так украшали (просто гигантскими скульптурами), вооружали, так наращивали за счёт части невидимой, нижней, что он под торжественные фанфары, едва отойдя от верфи, дал оверкиль. Перевернулся и затонул. Теперь его подняли, соорудили вокруг прекрасный музей. Описывал его когда-то в путевом очерке "Стокгольм. Неделя на всё", опубликованном, по совпадению, в журнале "Моя Москва". Памятник борьбы "верхов" с "низами".

Но при всех "против" боюсь увидеть на митинге — "ба, знакомые всё лица!" — тех "профи-протестантов", поборовшихся уже за/против многого.

— За "химкинский лес" (забывших его со всеми теми Химками)…

— За дальнобойщиков — именно там я видел двух митинговых завсегдатаев. Внешность их описывать — неполиткорректно. Просто: "запоминающейся внешности" — исключающей саму возможность знакомства с "защищаемыми". Не поднимавшихся и на первую ступеньку кабины дальнобойной фуры…

— За "свободу Надежде Савченко!" — это про демонстрации 2015 года, когда сей лозунг громко звучал в Александровском саду вперебой с "…героям слава!".

А вдруг у них к Хрущёву что-то… сентиментально-маниакальное? И "Крым — Украине", как ОН велел… и "хрущёвки" защищать потому же? В общем, я про то, что чаемый московский Общественный Диалог нельзя замесить с подобными протестами — да хоть бы и против ре… реинкарнации.

«О, знал бы я, что так бывает!»

«О, знал бы я, что так бывает!»

Владимир Бушин

25 мая 2017 0

Евгений Евтушенко завещал похоронить себя рядом с Борисом Пастернаком

В праздничный день 2 мая 1959 года в одиннадцать утра, ещё роса не высохла, молодой поэт Евгений Евтушенко припожаловал на дачу Пастернака в Переделкине. Он его пригласил? Едва ли. Захотел поздравить старика с праздником? Скорей всего. С бутылкой пришёл? Возможно. Однако праздник мог быть лишь предлогом. А цель — почитать свои стихи классику. Налил по рюмке. "С праздником, Борис Леонидович!". И пошло, и поехало…

— Поэт в России больше, чем поэт…

— Моя фамилия Россия, а Евтушенко — псевдоним…

— Еврейской крови нет в моей крови…

Проходит час, другой, третий… Пастернак слушает… "Пропустим по второй, Борис Леонидович?" Пропустили. И дальше:

— Со мною вот что происходит: ко мне совсем не та приходит….

— Хотят ли русские войны….

— Постель была расстелена, а ты была растеряна…

Проходит четвёртый, пятый, шестой час… "Опрокинем ещё по одной, Борис Леонидович?" Опрокинули. Пастернак, возможно, вспомнил тут свои стихи:

— Пока я пил с Эдгаром По, пока я с Байроном курил…

А этот незваный Байрон продолжал:

— Лучшие из поколения, возьмите меня с собой!..

— Только когда я дышать перестану, и станет мне всё навсегда всё равно, Россия поймёт, что её, как Роксану, любил я, непонятый, как Сирано…

Идёт седьмой, восьмой, девятый час… "Борис Леонидович, как?". Тут в кабинет мужа влетает взбешённая Зинаида Николаевна: "Хватит! Не забывайте, сколько лет вам и сколько Борису Леонидовичу. А вы ещё и спаиваете его! Вы — убийца Бориса! Вы — убийца!.."

Но что может сделать слабая пожилая женщина с молодым здоровым агрессором? Она уходит в надежде на его совесть.

А чтение и попойка продолжаются. И так с 11 утра 2 мая до 5 утра 3 мая. 18 часов!.. Трудно, конечно, поверить, что так и было, что семидесятилетний поэт выдержал столь долгую рифмованную пытку, но Евтушенко сам написал, что так было, никто за язык его не тянул, за машинку не усаживал. С другой стороны, Зинаида-то Николаевна, увы, оказалась права: ровно через год, в такой же майский день, Бориса Леонидовича не стало. Да и она умерла. Так что когда Евтушенко это рассказывал, свидетелей вальпургиевой ночи уже не было.

Прошло 57 лет. Вот и самому Евтушенко стало "всё навсегда всё равно". Согласно завещанию, похоронили его — по словам Зинаиды Николаевны, "убийцу Бориса" — рядом с могилой Бориса. Если вдариться в мистику, то можно вообразить себе замогильную беседу двух поэтов, допустим, в таком духе.

— Борис Леонидович, здравствуйте!.. Простите… Мой пламенный привет!

— Кто это?

— Я, Евтушенко, поэт, артист, фотограф, а главное — ваш великий обожатель.

— А! Слышал, слышал… Обожатель, говорите? Но тут на пасхальной неделе Наталья Иванова приходила, цветочки поставила, спасибо ей. Разговорились…Так она странные вещи рассказывала. Будто у вас в 1981 году вышла книга "Точка опоры", сборник литературных портретов писателей, в основном поэтов, которых вы знали и не знали.

— Да, была такая книжечка, кажется, шестьсот страниц, тираж двести тысяч, цена 3 рубля 20 копеек.