Газета Завтра 22 (1226 2017)

Сам по себе термин "неприкасаемые", учитывая исторические и прочие коннотации, которые автоматически возникают для любого осведомлённого человека, конечно, здесь играет всеми красками. Почему взялись за одного "деятеля" и при этом продолжают как ни в чём не бывало потакать другим серебренниковым — это, конечно, вопрос сложный и дискуссионный. Но хотя бы то, что за кого-то взялись, наверное, может внушить некоторый осторожный оптимизм. Интернет-сообщество разделилось. Некоторые сочувствуют товарищу, предполагая, что когда-нибудь тяжёлый гидравлический пресс репрессивной машины может обрушиться не только на Серебренникова, но и вообще на любых оппозиционно настроенных граждан, которые смеют кого-то за что-то критиковать. Я же, оглядываясь назад, видя, как сложно складывается судьба у представителей левой оппозиции, понимаю, что сочувствие к серебренниковым, слезу в адрес серебренниковых у людей, относящихся к просоветскому большинству, выбить с каждым днём всё сложнее и сложнее. Потому что к тем, кто пострадал от гидравлического пресса системы, по-настоящему выступая с позиции большинства, с общенародных позиций, у нашей богемы, у нашего "гламура и бомонда" сочувствия-то никогда не было. Они всегда относились к этим протестующим, к этим несогласным как бы свысока. Пострадал и пострадал, дурачок советский, с красным флагом ходишь — поделом тебе. А если ты ходишь со звёздно-полосатым флагом или с голубым, радужным флагом — с какой стати сочувствовать должны тебе после всего, что ты говорил и делал?

Что касается самих обстоятельств дела, то они мне кажутся вполне логичными, объяснимыми. Логичным кажется и то, что растрачивались деньги, выделявшиеся государством на то, чтобы государство поливалось помоями. У нас государство так ведёт себя не первый год. Постоянно. Чему удивляться? Это происходит не только в случае с "Гоголь-центром". А что касается способа вышибить половицу из-под Серебренникова — так это тоже происходит сплошь и рядом. Если бы его по носу щёлкнули, если бы его высекли за ту дрянь и мерзость, которую он говорил и делал, — это была бы одна история. Но его же на хищении средств ловят. То есть вроде бы как к тому, что он говорил и делал, — претензий нет. А это тоже, согласитесь, не очень правильно.

Я думаю, что, конечно, "кот скребёт на свой хребёт". Такое поведение рано или поздно должно было чем-то подобным увенчаться. Но я не исключал бы и простого народно-хозяйственного мотива в произошедшем, потому что знаю, как устроены все эти "творческие мастерские". Все эти серебренниковы — это лишь креативная творческая обслуга правящего буржуазного класса. Они на детсадовском уровне, на уровне песочницы повторяют все ужимки и прыжки своих хозяев. Поэтому если работодатели пилят бюджеты и рассовывают деньги по небольшим ООО и ИП, то точно также ведёт себя и творческая обслуга, точно также ведут себя и журналисты, и "интеллигенты", и люди, скачущие по сцене. Они в данном случае от яблони недалеко откатились. И я совершенно не исключаю, что, действуя по той логике, которую они считают правильной, к которой они привыкли, — они просто в какой-то момент заворовались до каких-то уже совершенно нестерпимых пределов.

Но разговор идёт о человеке, который, по сути дела, занимается диверсионной работой. Я не говорю о правящем классе, я не говорю об интересах государства и тех, кому государство принадлежит. Но ведь оплеуха отвешивается общественному мнению, простому человеку, который сохраняет память о советском периоде прошлого. Человеку, который стремится сохранять в себе человеческое. И выходит такой режиссёришка, начинает мордовать его тут, мордовать там. Вот эти постоянные оскорбления в адрес того народа, который эти творческие деятели именуют "быдлом", — они же не вызывали до сих пор ни гневной реакции с властной стороны, ни попытки одёрнуть оскорбляющих народ хулителей. Никто им не указывал на место, никто их вообще ни в чём не ограничивал. Наоборот, повсюду принимали с распростёртыми объятиями, говорили: ребята, творите, вы наша гордость, вы в Канны поедете, ещё куда-то, берлинская пальмовая ветвь вам в хвост. И это повсюду звучало и звучит. Что, произошло размежевание между теми, кто оплёвывает Родину сверху — и теми, кто сбоку, со сцены, из партеров или галёрок занимается разбрасыванием, распространением этого же яда? Нет же, никакого размежевания не произошло. Это по-прежнему тот же самый террариум единомышленников. Но вот какая-то коса нашла на камень в этом террариуме, и кому-то, видимо, придётся пострадать. Повторюсь, сочувствия нет. Я не могу выдавить из себя ни капли сочувствия в первую очередь потому, что понимаю: ни один из тридцати таких серебренниковых в случае чего не выразит сочувствия мне и мне подобным.