Газета Завтра 351 (34 2000)

Другой наш сторожевой корабль следил в Средиземном море за авианосной группой и стал свидетелем погрузки вертолетами на авианосец с корабля снабжения контейнеров с оборудованием. Один из контейнеров сорвался и упал в воду между бортами судов. Наш корабль на полном ходу пошел на сближение с ним. Американцы подняли вертолет "Си кинг", который ветром от своих винтов должен был подогнать контейнер к борту авианосца. Тогда сторожевой корабль развернулся и пошел на таран вертолета. Лишь когда с борта вертолета спрыгнул человек с линем на поясе и обхватил контейнер, наш командир прекратил смертельную игру. Но он показал, что может действовать предельно допустимо, и это было важно в той неписаной этике.

Судно комплексной разведки "Марьята" под норвежским флагом и с американским экипажем, которое и в этот раз следило за нашими учениями в Баренцевом море, всегда занималось дешифровкой переговоров наших кораблей, записью телеметрии ракет и подводным наблюдением. Раньше давалось приказание на выдавливание "Марьяты" из района боевых стрельб и подавление ее радиоэлектронных средств. Никакие переговоры не давали результата, даже когда наши моряки орали американцам в мегафон с пятидесяти метров. Тогда следовал другой шаг: выходить в лобовую атаку этого разведчика, часто в кромешном тумане, исключительно по локации. Только тогда американец уходил.

Мы стреляли фальшфейерами в американские вертолеты, зависавшие над палубами наших кораблей, расстреливали противолодочные буи, сбрасываемые нам под борт. Не ответить на вызов означало сдаться, показать спину, опозорить страну и мундир. Важно было продемонстрировать супостату: даже наш маленький корабль — это часть великой державы, честь которой он отстаивает перед лицом авианосцев, он не забыт и не предан, и вся сила Родины — за ним.

Это была своеобразная мораль хождения по кромке. Именно благодаря подобному жесткому противодействию и не началась новая война, потому что и те, и другие знали: все предельно серьезно. Даже в разгар Карибского кризиса, когда американцы заставили подняться у берегов Кубы три из четырех наших дизельных подлодок, они не посмели открыть по ним огонь. Потому что понимали — последует адекватный ответ.

Все это было до конца восьмидесятых. А после начался обвал. В 1988 году американцы совершили две провокации на Черном море и на Камчатке, когда их ракетный крейсер и фрегат демонстративно вторглись в наши территориальные воды. Никогда до Горбачева американцы не позволяли себе подобного. На эти провокации наша страна адекватно не ответила: корабли не были ни атакованы, ни протаранены. За последние десять лет русских увели из океанов, даже на севере деятельность нашего флота ограничивается сегодня выходом в ближайшие полигоны боевой подготовки. За это время сменилось два поколения командиров американских кораблей, не проверявших силу русских моряков, выросших уверенными в собственной безнаказанности. Никто не колебал их амбиций уже десять лет.

В 1993 году в районе наших учений американская подлодка "Грейлинг" протаранила ракетный подводный крейсер стратегического назначения "Борисоглебск". Часть обшивки американской лодки застряла в нашем корпусе — достаточное доказательство нацпринадлежности нарушителя,— и все равно инцидент спустили на тормозах. Надо было уже тогда трубить тревогу, что американцы создают опасность ядерной катастрофы вблизи наших берегов. Ведь психология "лишь бы не было войны" только приближает войну. Но адекватного или хотя бы информационного ответа с нашей стороны не последовало — и в результате произошла катастрофа "Курска".

Существуют веские доказательства того, что это был таран натовской подлодкой нашего подводного корабля. Об этом говорят авторитетные флотоводцы и простые моряки. Даже Илья Клебанов официально заявил, что 12 августа произошло столкновение "Курска" с "подводным динамическим объектом водоизмещением более 8 тысяч тонн". Это была подлодка класса "Лос-Анджелес" или более современная субмарина класса "Си вулф", вскоре после трагедии она срочно запросила помощи в норвежском порту — там, где натовцы никогда не базировались. Очевидно, именно этой лодке принадлежали два найденных спасательных буя с нехарактерной для наших лодок зелено-белой окраской, автоматически отстреливающихся в момент серьезной аварии.

Это не мог быть самопроизвольный взрыв нашей торпеды, поскольку на учениях боевые торпеды никогда не используются, а сами они просто так не взрываются. Это не могло быть и столкновение с нашим или чужим надводным кораблем, вроде ледокольного сухогруза, иначе об этом стало бы известно на следующий день. Обшивка лодки вогнута внутрь; пробита не только торпедная часть, но и распорота рубка — все это свидетельствует о внешнем воздействии на подводный корабль.