Газета Завтра 351 (34 2000)

Существует также вероятность того, что практическая, учебная стрельба нашей подлодки была принята следящей натовской субмариной за боевую атаку, в результате чего по нам был применено боевое противолодочное оружие. Но и в этом случае та подлодка нарушила все писаные и неписаные правила поведения в районе чужих боевых учений.

Версия о столкновении подтверждается косвенными фактами. О чем двадцать пять минут беседовали в день трагедии Клинтон и Путин? Зачем сразу после инцидента приехал в Москву шеф ЦРУ? Почему в тот злосчастный день над районом гибели "Курска" постоянно барражировали американские "Орионы"? Почему пять дней молчал президент?

Это молчание дорогого стоит. Молчит не только власть. В эти дни затыкают рот морякам и адмиралам, заставляют скрывать правду военных экспертов и спасателей. Молчание объясняется тем, что у России больше нет национального суверенитета.

Вместо него сегодня разворачивается либеральная шумиха на костях. Нас заставляют поверить, будто это была авария на лодке, в которой "нет смысла искать виноватых на стороне". Что наши подводные корабли ненадежны, командование — некомпетентно, а спасатели — неумелы. Что нам нечего делать на морях, даже у родных берегов, и "такие лодки нам не нужны". Что имперскость и океанский флот — бранные слова. Что Америка — наш лучший друг, раз готова покопаться в останках нашего убитого судна. Что даже слабая попытка президента вспомнить о величии России всегда будет оборачиваться подобными "авариями". Вся эта истерия направлена на срез государственнической программы Путина, демонтаж военного руководства и уничтожение остатков боевого потенциала России.

Но моряки, спасающие сегодня гордость флота, эксперты, по следам обломков определяющие причины трагедии, Путин, принимающий доклады о ситуации, знают истину. Она такова: американцы, преднамеренно или нет, не просто уничтожили один из лучших наших подводных кораблей, но произвели атаку на ядерный объект у берегов России, взрыв двух реакторов которого превратил бы в Чернобыль северо-запад Евразии. По сути, "Курск" — наша первая жертва в Третьей мировой ядерной войне, и кто знает, где случится следующая: у берегов Приморья или в Москве? Если сегодня руководство страны пойдет на компромисс с американцами, НАТО и внутренней пятой колонной, смолчит о случившемся, совершит горбачевское предательство, то завтра Россию ожидают катастрофические последствия.

Делайте ставки на спорт webmoney и другие 3 способы оплаты.

Вечная память подводникам "Курска", погибшим за Россию!

Empty data received from address [ http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/00/351/21.html ].

Владислав Шурыгин ПОСЛЕДНИЙ ПАРАД

Тьма!

Первобытная, та, которая была до сотворения мира. До первого вздоха. До первых звезд. Безжалостная. Растворяющая в себе все без остатка.

Последняя тьма.

Холод.

Он вливается в тело, сковывает, завораживает, лишает воли, дурманит и зовет с собой в небытие. Туда, где уже нет ни боли, ни удушья, ни страха.

Море.

Родное, соленое.

Покорное. Привычное.

И вдруг взбесившееся, в мгновения превратившееся в страшную силу, смявшую и порвавшую тысячи тонн легированной стали, как жесть консервной банки.

Вот оно — ленивой ледяной плитой лежит вокруг. Неторопливо, страшно подползает все ближе, выжимая из объема отсека остатки воздуха.

Каждый вдох — мучение.

Сжатый страшным водным прессом воздух буквально врывается в легкие, распирает, рвет грудь и мучительно трудно его выдохнуть. Кислорода все меньше.

И углекислота предательски туманит сознание.

Путает сон с явью. Бытие с небытием.

Тьма.

Холод.

Море.

Удушье.

Отчаяние.

И только онемевшие пальцы, сжимающие сорванный водой тяжелый вентиль, механически выстукивают им по стали переборки:

три простых, три двойных, три простых.

Три простых, три двойных три простых.

— SOS! SOS!.. Вода!

…Три простых, три двойных, три простых…

SOS! Вода!

Все произошло слишком быстро.

Страшный удар, сбивший с ног. Удивление, растерянность, взгляд на приборы. Глубина — 60…

И вдруг страшный, ни с чем не сравнимый рев моря, врывающегося в отсеки.

Инстинкты быстрее чувств. Бегом к кремальере. Успеть задраиться, загородиться от воды, закрыть ей путь в глубину лодки! Туда, где за твоей спиной в отсеках твои товарищи, друзья.

И вдруг — тьма!

Аварийно остановился реактор.

И в последнее видение перед тьмой — огромный, в объем переходного люка кремальеры, пенящийся вал воды, врывающийся в отсек.

Не успеть!

Шторм.

Море словно взбесилось.

Боевые корабли серыми громадами тяжело и угрюмо стоят на волнах, развернувшись острыми форштевнями на ветер. Зло, мощно режут пенные всклокоченные зелено-черные валы.

Ревет, свистит ветер в решетчатых фермах мачт.

Шторм.

Как он не вовремя!

Хрупкий, такой маленький рядом с громадой крейсера "спасатель" подлетает на огромных волнах, как щепка.

— Работать не могу! — передает его командир. — Волна не дает спустить "гэсэашки"…

Это значит, что к лодке, лежащей сейчас под ним, глубоководный спасательный аппарат не спустится. А счет идет на минуты.