Газета Завтра 362 (45 2000)

— Помню, пришел к нему в кабинет на доклад,— Буравков порозовел от выпитой водки. Умягченный вкусной едой, говорил медленно, похожий на отяжелевшего пеликана, чей желтоватый зоб был наполнен пойманной рыбой,— он показал схему, начерченную его рукой цветными фломастерами. "Вот методика передачи власти от Горбачева к Ельцину. Метод Параллельного Центра. Очень скоро должно случиться нечто, что разрушит основной Центр и устранит Горбачева. И одновременно погубит страну. Мне остается понять, кто здесь играет ключевую роль. Быть может, тот, кто находится в нашем здании". И поручил мне, в нарушение всех законов, в обход руководства, взять в разработку несколько высших чинов государства. С точностью до недели предсказал переворот. Знал, кто среди членов ГКЧП предатель...

— Он был гений, провидец...— издал странный цокающий звук Копейко, наклонив пушистую голову и став похожим на лесного серого филина. — Перед самым развалом успел унести засекреченные списки агентуры. Спас сеть, которая теперь жива и работает. Успел закачать деньги в коммерческие фирмы, в фонды, перевел на личные счета в заграничные банки. Помните, как он говорил в июне, за месяц до обвала? " Сейчас задача всем уйти и рассыпаться. Уходите в бизнес, в общественные организации, в церковь. Затаитесь и переждите напасть. Будет время, я подам знак, и вы выйдете на поверхность..."

— Вы хотите сказать...— Белосельцев чувствовал, как в его голове из-за темного горизонта восходит светило, окруженное туманной зарей,— Хотите сказать, что существует тайная организация?... Что все вы находитесь в связке?.. Действует заложенная в прежнее время сеть?.. Что Суахили был главой организации?..

Гречишников приподнялся. На его розовом, разгоряченном лице появились белые пятна, словно на них нажали пальцами и выдавили кровь. Лоб был розовый, а переносица белой, твердой, будто обмороженной. Щеки розовели, покрытые едва заметной сетью склеротических капилляров, а скулы и желваки оставались белые, цвета биллиардного шара. Подбородок розовел и дышал, но на его окончании белел твердый, вырезанный из кости набалдашник.

— Мы покинули здание на Лубянке, куда устремились предатели и мерзавцы,— рылись в наших архивах, ворошили наши досье, уселись в наших кабинетах. Мы разошлись, чтобы снова сойтись. Суахили стал центром и мозгом Союза. Наши люди сохранились в армии, в милиции, во всех спецслужбах. В крупнейших банках и министерствах, в общественных организациях и заведениях культуры мы присутствуем незримо, на вторых ролях. Мы — в церкви, в международных организациях, в Кремле, в Администрации президента, во всех, даже самых маленьких, политических партиях. За каждым видным политиком, удачливым бизнесменом, ярким журналистом стоит наш человек. Все они думают, что самостоятельны, неповторимы, виртуозны. Разыгрывают головокружительные комбинации, ослепительные политические спектакли, ходят на демонстрации, хоронят царей, устраивают теле-шоу. Но в каждой их инициативе, в строительстве храма или боевой операции, в назначении на министерский пост или скандальной отставке тайно присутствует наша воля, наш умысел. Они могут враждовать между собой, готовить друг на друга компромат, заказывать "киллеров", но мы всегда дружны и неразрывны...— Гречишников посмотрел на Буравкова и Копейко, принадлежавших к двум беспощадно воюющим кланам, готовым уничтожить друг друга. Оба сидели рядом. Их локти касались. У обоих в белоснежных манжетах были одинаковые малахитовые запонки.

— Цель?— спросил Белосельцев отрешенно, почти не интересуясь ответом.