Газета Завтра 383 (14 2001)

"Одев очки", можно заглянуть "в средину вещей" и увидеть, что талибы — это своего рода "халифы на час", которые сгинут, как только исчезнет мотив, оправдывающий их "властное верховенство" в воюющем Афганистане, даже если это будет идти вразрез с предписаниями иностранных режиссеров. И если их неприглядный образ все еще "сияет" в лучах черного пиара, "ослепляя" и без того страдающих миопией некоторых политиков (будь то со Смоленской или иной площади), то только потому, что кому-то выгодно, чтобы война эта в подбрюшье России как можно дольше продолжалась.

Что же касается прямого вопроса, вынесенного в подзаголовок статьи (не являют ли собой талибы угрозы для России?), то он исчерпывается пословицей о "черте", который, как известно, "не так страшен, как его малюют" или как его воспринимают ненавистные имена, манипулирующие в угоду начальствующим временщикам российско-афганскими отношениями от имени всей России. История Афганистана не знает случаев, когда хотя бы один из его правителей вынашивал планы агрессии против своего северного соседа.

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 26 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

27

Напишите нам 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Александр Проханов В ГОСТЯХ У АСТРОСА (Глава из романа "Проект Суахили")

Это не был кабинет в обычном понимании, но овальное помещение с элептической кривизной стен, на которых размещалось множество телевизионных экранов. Каждый мерцал, полыхал, пульсировал. На каждом двигалось живое многоцветное изображение. Экранов было столь много, что они напоминали библейский апокриф об ангеле смерти, чье тело, крылья, каждое перо усыпано множеством мерцающих глаз. Экраны были на потолке, создавая искусственное небо, по которому проносились изображения. Лакированный, льдисто сверкающий пол отражал разноцветные всплески.

Астрос сидел за пультом, управляя экранами, увеличивая двигающиеся объекты, приближал или удалял. Жадно всматривался, словно пил разноцветный пьянящий напиток, клокотавший в стеклянных кубках. Его красивое, белое с румянцем лицо пылало возбуждением. Выпуклые синие глаза жадно бегали по экранам. Белокурая, вьющаяся шевелюра казалась пышной, словно ее переполнял пенный шампунь. Красные губы набухли влажным соком.

На экране, куда были устремлены его восхищенные глаза, был труп молодой, изрезанной женщины, лежащей на бетонном полу. По распухшему лицу, в слизи и сукрови, ползали мухи. На ноге были видны следы проволочной петли. Груди были обрезаны. А в паху, среди волосяного покрова, торчал какой-то предмет. Астрос увеличил изображение, и стало видно, что это мокрое, забитое в плоть долото.

Белосельцева передернуло, он перевел глаза на другой экран, и там из-под развалин взорванного дома спасатели в касках и оранжевых комбинезонах вытаскивали раздавленную девочку. Ребенок был мертв, с окровавленной бесформенной головой. Оператор умело и подробно показывал маленькую детскую руку с расплющенными пальчиками.

Белосельцеву стало не по себе, он резко увел взгляд вдоль овальной стены и остановил его на экране, где показывали больничную палату, ряды железных коек, и на них, свесив к полу худосочные ноги, сидели больные с огромными, вздутыми головами, похожими на целлофановые пакеты, в которых переливалась дурная мутная жидкость. Вяло сочилась из бесцветных глаз, беззубых ртов, темных провалившихся носов. Все были на одно лицо, напоминали головастых мальков, выведенных искусственным способом из болезнетворной икры.

Белосельцеву стало худо, захотелось спрятаться, убежать. Но отовсюду, куда бы ни кидался испуганный взгляд, его встречали яркие, огнедышащие экраны, из которых стреляли в него образы умертвленной и страдающей плоти. Взорванные, упавшие под откос поезда с окровавленными жертвами. Картины казней с палачами, стреляющими из пистолета в затылок. Взрывы домов, по которым в упор бьют установки залпового огня. Похороны солдат с заплаканными лицами матерей.

Он почувствовал, что сходит с ума. Не хотелось жить. Было желание закрыть глаза, спрятаться в глубь самого себя. Но и сквозь закрытые веки просачивались разноцветные образы смерти, зажигали на сетчатке картины разрушений, обезображенные тела, изувеченные машины и здания. Кабинет был изуверской камерой пыток, куда его затолкали, подвергая изощренным мучениям. Астрос казался злым повелителем мира, следившим за движением мирового зла, принимавшим из разных точек планеты рапорты о совершаемых злодеяниях, которые открывались ему на экранах.