Газета Завтра 39 (1243 2017)

Первая русская идея ("Москва — Третий Рим") была идеей наследственного, потомственного спасения православия, истинной веры от вер "неистинных". Типологически она никак не отличалась от спасения мира от "корсиканского чудовища", "коричневой чумы" или ядерного апокалипсиса. Всё то же планетарное МЧС. "Москва — Третий Рим" — это конкретное "задание" для русского МЧС XVI века.

Таких "спасений" Россия осуществляла и осуществляет множество, даже не всегда осознавая, что постоянно работает в режиме МЧС. На мой взгляд, одно из таких ключевых "спасений" — евразийская миссия: миссия сохранения единства российской (советской) Евразии со всем богатством её ресурсов ("стратегический запас") и национальным культурным разнообразием (не менее важный "стратегический запас"). Если бы не существовало Российской Евразийской Империи, ни ресурсов, ни народов давно уже не было бы. Её бы порвали глобальные потребители-подростки. Они бы уже давно выпили Байкал, остатки якутов и бурятов в лучшем случае загнали в резервации, а в худшем — обесскальпили.

"Русская идея-мечта" — это не найденная один раз и навсегда формулировка, это не "счастливая остановка жизни", как говорил Андрей Платонов. "Русская мечта", повторяю, не формулировка, а перманентный процесс формулирования в бесконечной анфиладе геополитических экстренных, чрезвычайных ситуаций, когда просто нельзя не формулировать. Когда горит дом, который тебе поджег сосед, надо кричать "вода там-то!", "выноси это в первую очередь!", "туши сначала это!" и т.д. Это и есть "стратегии тушения дома". А потом при необходимости надо "мочить соседа в сортире", чтобы он снова не поджёг тебя и других. И все это ни мало, ни много — "национальные идеи". А потом надо дом снова отстраивать. И тут опять — бесконечный процесс формулирования стратегий строительства. И так — веками, тысячелетиями "и присно и вовеки веков".