Газета Завтра 40 (1192 2016)

И вот, на следующее утро я просыпаюсь, смотрю на руку — и вообще не верю своим глазам: часы отстали уже на два часа! У всех как надо, а у меня — на два часа. Ну, не может такого быть! Все в один голос клянутся, что к часам не прикасались. Стали собираться, встали на лыжи, и тут меня как обухом по голове — это же тебе кто-то говорит: мужик, ты не туда идешь! Два часа — это же тридцать градусов! Вчера должен был идти на пятнадцать градусов западнее, а сегодня на тридцать! Да не может такого быть! Но ведь реально было! В общем, все уже выстроились, и тут я говорю: ни о чём не спрашивайте — идите за мной. И иду на тридцать градусов западнее. Конечно, все удивились, но люди дисциплинированные, вопросов лишних не задают, идут за мной молча. Но что про себя думают — не знаю. Наверное, ничего хорошего. Почти весь день шли — и вдруг впереди встала "чёрная мгла". Это такое особое небо над полыньёй с открытой водой. Вода на морозе испаряется, возникает такая мгла, в которой тёмная вода как бы отражается, и её издалека видно, словно небольшую грозовую тучу или мглу. Вышли мы к ней — и все просто обалдели. Мы вышли к углу огромной полыньи! Целое ледяное поле разошлось. Дальний край еле просматривается, а вправо, на восток — вообще до горизонта уходит. И мы вышли точно к самому краю этого разлома. Там, где его можно было обойти и продолжить путь. Получилось, что нас к этой точке просто кто-то вывел. Меня вывел! Иди мы как надо — упёрлись бы в огромную полынью, обходить которую пришлось бы очень долго, и то, если бы правильно выбрали направление. Могла вся экспедиция сорваться. Ведь еды у нас оставалось просто впритык! Постояли, поудивлялись и двинулись дальше. И, что удивительно, — на следующее утро часы шли, словно на Спасской башне Кремля: секунда в секунду! Больше ни разу не подводили! Вот что это было? Кто нас вёл?

И таких историй много…

Невзороф. Live

Невзороф. Live

Александр Проханов

Глава 9. Народовольцы

Писатель Фёдор Михайлович Достоевский очень любил Невзорофа. Он поместил его в свой роман и назвал идиотом, причём полным. В сумасшедшем доме Невзороф просил величать его князем и выбрал себе аристократическую фамилию Кошкин, потому что некоторый период своей жизни провёл в облике кота. Однако лечащие врачи, и среди них Фёдор Михайлович Достоевский, отказали ему в этой просьбе и стали называть его Мышкин. Невзоров страдал в сумасшедшем доме фобиями, маниями и бредами. Фобией его была неприязнь к духовному сословию, потому что однажды в детстве он с разбега ударился головой о монастырскую стену и причинил себе травму. Мания его заключалась в том, что он мнил себя Медным всадником, садился на коня, несущегося по Сенатской площади, и позировал туристам. Иногда он менялся с конём местами. Бред же его заключался в том, что он считал себя виновным в убийстве царя Александра II. Лечащие врачи вместо внутривенных успокаивающих лекарств давали Невзорофу читать подшивки журнала "Дилетант", отчего все функции пациента замедлялись, и он впадал в сон, длящийся годами. Сон был целителен, и Невзорофа вскоре выписали из сумасшедшего дома.

Он шёл по Невскому проспекту, и навстречу ему попалась шумная ватага. Её возглавлял вечно пьяный Рогожин, который работал в газете "Завтра" и писал политические колонки. Тут же среди ватаги находилась девица лёгкого нрава Настасья Филипповна, дочь певца Филиппа Киркорова. Она работала в Третьем отделении и была внедрена жандармами в компанию Рогожина. Они встретили Невзорофа, и Рогожин позвал: "Князь, пойдёмте с нами". На деле же они хотели вовлечь его в заговор, который имел целью убийство царя Александра II. Для заговора нужны были деньги, чтобы на них нанять бомбистов и изготовить взрывные устройства. Они гурьбой отправились в ресторан, где ужинал авторитет преступного мира Шакро молодой. Кроме него за столом сидели Шакро пожилой, Шакро среднего возраста, Шакро благочестивый, Шакро милостивый, Шакро эрудированный, Шакро богобоязненный и другие. Все они прежде играли в футбольной команде за тбилисское "Динамо", а после российско-грузинской войны переехали в Петербург и занимались благотворительностью. Невзороф вошёл в ресторан и увидел, что у Шакро на столе стоит ваза. Он бросился к ней и разбил. Из неё выпали деньги, которых хватило на бомбистов и взрывные устройства.

Бомбистами были братья Каракозовы, они же братья Карамазовы. Один брат, Алёша, пошёл по духовной линии. Это был Алексей Венедиктов. Другой брат, большой бедокур, гуляка, путаник Дмитрий — это был Дмитрий Быков. Третий брат Иван был сам Невзороф. Он был глубоко верующий в Бога человек и большую часть времени проводил в храме, молился за грешников древлян, которые разорвали надвое князя Игоря. Четвёртым человеком был Смердяков, самый милый и симпатичный среди них. У него был роман с Ольгой Журавлёвой, которая сначала любила Невзорофа, а потом влюбилась в Смердякова, что был краше Невзорофа лицом и добрее сердцем.