Газета Завтра 478 (3 2003)

Сергей Александрович Купреев служил первым секретарем Бауманского райкома партии в Москве. На мой взгляд, он один из самых светлых, благородных людей ушедшей эпохи. Огромный, похожий на гигантского медведя, только медведя добродушного, Сережа отдавал себя людям без остатка. Я видел, как радостно светились глаза его, когда удавалось помочь человеку. Спросите каждого, кто с ним общался, и даже у последнего подлеца не повернется язык навести хулу на Купреева. Прошло двенадцать лет после его гибели (а может, и убийства), но в каждый день рождения и годовщину смерти на его кунцевской могиле собирается добрая сотня человек. Согласитесь, в наши дни такое собрание смотрится анахронизмом. Счастливым анахронизмом. Правда, некоторые облагодельствованные некогда им деятели нашей культуры, до сих пор живущие в хороших квартирах "от Купреева", и рта не открывают на публике и в прессе в память Сергея, спеша хапнуть премии "Триумф", учредителя которой, разыскиваемого государством вора Березовского, генерал милиции Купреев, не задумываясь, поставил бы к стенке. Оно и правда, кругляшок нынешней Госпремии куда дороже, чем память о бескорыстном благодетеле.

Вспомнил я о Купрееве в связи с поездкой в Петербург отнюдь не случайно. За несколько лет до его смерти и до начала пресловутой перестройки, мы выбрались с ним, его женой Ларой и моей дочерью Марфой в Ленинград. Осмотрев прекрасное в белые ночи Петрово творение, отправились на целый день в Павловск и Царское Село. Надо сказать, что в Царском Селе мои коллеги-реставраторы совершили подвиг во имя спасения и возвращения людям шедевров мировой архитектуры и искусства. Немцы осуществили в окрестных петербургских дворцах одно из самых страшных злодеяний против русской культуры. Недавно их чудеса вандализма повторили "демократически" воспитанные натовские герои-уроды, превратившие в руины сокровищницы балканского искусства в Сербии. В Царском Селе варвары разрушили все. Над восстановлением живописного убранства Царскосельского дворца по сей день трудится бригада подвижников, которой многие годы руководил покойный Яков Александрович Казаков — замечательный реставратор и чудесный человек. Мне посчастливилось с ним общаться и делать совместные акции. Из небытия царскосельские реставраторы восстановили росписи потолков, используя архивные материалы, заставили радовать человеческий глаз многочисленные плафоны дворца. Эта работа, я скажу как специалист, адски трудная по сложности поисково-оптимальных решений, по гигантской затрате труда. Надо сначала выполнить эскизы, а уже потом переносить их на потолок, а его расписывать невероятно трудно. Недаром великий Микеланджело в одном из своих сонетов пишет о росписях потолков Сикстинской капеллы: "Живот к спине прилип…".

Когда мы вдоволь нагулялись по прекрасному царскосельскому парку, затаив дыхание, осмотрели лицейские покои великого Пушкина, я предложил Сереже Купрееву и нашим спутницам пойти и посмотреть, что делается у реставраторов. Застали великих тружеников за работой. Купреев наблюдал за каждым их движением с величайшим вниманием, а потом прошептал: "Они — герои!". Спустившись с лесов, один из реставраторов отвел меня в сторону и говорит: "Савва, мы знаем, что друг твой из "генералов", но сразу видно — мужик-то он нормальный. Может, пообедаем вместе?". Тут же на подсобных рабочих столах, а частично прямо на полу, расстелили крафтовую бумагу, разложили незамысловатое угощение — вареную колбасу, зеленый лук, хлеб и столь пришедшуюся к столу охлажденную в воде ленинградскую водку. Начались милые сердцу застольные разговоры. Я наблюдал за внимательно и чутко слушающим реставраторов Сережей. Увлеченно, как большой ребенок, внимал мастерам, не пропуская ни одного слова. На улице уже сказал: "Реставраторы — люди, которым надо при жизни памятники ставить…".