Газета Завтра 583 (4 2005)

Говоря о ситуации в Ираке, Хадейфа Аззам заметил: "Там осуществляется эффективная координация действий между теми, кто входит в элиту сопротивления". Он также сказал, что среди иракских повстанцев явно превалирует идеология, созвучная взглядам его покойного отца. "Она практически ничем не отличается от позиции “Хамаса” и других освободительных движений".

— Иракское сопротивление — продукт американской оккупации, и его участники следуют фетве, считающей джихад обязательным всякий раз, когда мусульманская страна подверглась оккупации, — подчеркнул сын того, кто был и остается главным идеологом исламистов.

В заключение он высказал то, в чем искренне убежден сам: если будет на то воля Аллаха, Ирак станет для американцев тем же, чем был Афганистан для Советского Союза...

Очевидно, здесь нельзя не задаться вопросом, а на чьей стороне должна быть Россия в столь непримиримом, кровопролитном и наверняка очень затяжном противостоянии двух глобальных фундаменталистских проектов?

Сегодня у России нет никакой идеологии. В подобной ситуации равно опасно как открытое противостояние кому-либо, так и вступление с той или иной стороной в безоглядный и тесный союз. В нынешних наших, весьма "стесненных" обстоятельствах, лучше всего и, может быть, даже вынужденно не остается ничего иного, как сохранять спокойствие, "не суетиться" и не проявлять чрезмерного рвения к тому, чтобы "не выпасть из мирового процесса глобализации".

В то же время, несомненно, что Россия должна и дальше участвовать в борьбе с "международным терроризмом". Но в данном деле нужно проявлять мудрость и не "подставляться" террористам, по собственной глупости вызывая огонь на себя ради того, чтобы заслужить одобрение Запада и США. Этого нельзя делать ни в коем случае, и ни за какие "коврижки".

МАЛАЯ НА ВЕЛИКОЙ

МАЛАЯ НА ВЕЛИКОЙ

Аркадий Щукин

МАЛАЯ НА ВЕЛИКОЙ

Деревенька в два десятка домов недалеко от Пскова. Рядом река Великая. Сразу за околицей, в сторону по течению реки, хвойный лес, изрезанный старыми наезженными грунтовыми дорогами, говорят, от военных остались, которых перебросили куда-то в другое место. Лес, судя по взрытому мху, населен зверьем — в основном кабанами. Рассказывают, в осинниках, среди высоченного разнотравья раньше не в редкость были и лоси. Теперь сохатого не встретишь — выбили на многие десятки километров окрест.

Деревню, как и ее многочисленных сестер по берегам реки, населяет главным образом приезжий люд — дачники. Среди коренных, кто родился здесь и вырос, старушка, которую в девушках полвека назад взяли замуж с противоположного берега и привезли на лодке сюда, на бывшую когда-то центральную усадьбу колхоза. Муж давно умер, о колхозе забыли, дети в городе, а бабка осталась доживать свой век в ставшей родной деревеньке.

Еще один коренной — беспробудный забулдыга, мысли и чувства которого от пьянки до похмелья заняты одним: где бы добыть бутылку.

Последний коренной и еще крепкий мужик — давно уже дед, занят тем, что встречает и провожает многочисленную родню, а в часы отдыха рыбачит, благо сети и лодка имеются, обихаживает картошку, огурцы и прочий овощ на небольшом огороде.

Приезжий люд можно разделить на две категории. Первая — это те, кто когда-то родился и жил здесь, а потом уехал учиться, работать в иные, не очень далекие города и веси. Деревушка для них и память, и корни. Поэтому они по выходным и в отпуск наезжают, детей, внуков привозят на старые подворья — ремонтируют их, латают, подновляют, в огородах возятся, по грибы-ягоды ходят, рыбачат, купаются, загорают... Короче — дачная жизнь.

Иные приезжие — тоже дачники; но, что называется, иногородние: купили по случаю домишки в деревне за малые деньги. Кто побогаче — обихаживают их теперь на современный манер, крыши перекрыли, стены пластиком обшили, новые бани рубят, чтобы все было не хуже, чем у соседа. Появляются во дворах и постройки из кирпича. А на самой околице у опушки леса двухэтажный коттедж из силикатного кирпича затеян. Уже и под крышу был подведен. Еще немного и был бы готов дворец... Не получилось. Говорят, загремел его хозяин — начальник средней руки одного из предприятий Пскова — под фанфары. За злоупотребления и хищения угодил на зону, с конфискацией неправедно нажитого. Отобрать-то отобрали, а вот до ума довести конфискованный коттедж ни у кого желания не возникло. Так и стоит нынче домина без окон и дверей, с ободранной крышей. Местные коренные и дачники уже потихоньку кирпичные стенки разбирают на свои нужды.

А бывший хозяин, отсидев небольшой срок, домой вернулся, в город, к родным и близким, друзьям и товарищам. Вновь какое-то предприятие возглавил

Конечно, в деревню, на отдых ли, в гости, поработать, порыбачить пешком за десятки километров не находишься. Потому в разгар летнего сезона почти в каждом дворе машина, а в некоторых и несколько. Есть свои, отечественные, и блестят глянцем иномарки.

Так и живет народ, не бедно вроде, с пользой и удовольствием для себя.