Газета Завтра 604 (25 2005)

Почему в канву произведения вдруг вплетается легенда о тайной лаборатории, будто бы созданной ещё при Сталине? Тряхнет её взрывом — пойдет череда землетрясений, и даже цунами. А потому, что и Цахилганов, как и его супруга, лицо не столь живое и частное, сколько обобщающее. Скорее, — "муж", "Адам", воин, солдат. Природа, традиционные законы человеческого сообщества возложили на него долг — всегда стоять на страже интересов державы, не пропуская врагов к её тайнам. Но, в сущности, вековечная тайна России, над которой много думали рационально мыслящие иностранцы, проста: по-христиански любвеобильная, покаянная, сострадательная, жалостливая и преданная людям и Богу душа. И вот сегодня, говорит Вера Галактионова, мы сами лишили Россию этой тайны. На наших глазах в романе свершается самоубийство женщины — страны.

Любовь, супруга Цахилганова, отказывается жить. Зная, что больна, не пожелала лечиться. Может быть, именно потому, что предавал её не раз, супруг в своё время лишил её самого главного предназначения женщины — возможности чадородия. А тогда зачем и существовать? К 2050 году нас, россиян, останется всего сто миллионов. Таких потерь население не знало ни в великие войны, ни во времена репрессий. Плодиться и размножаться, видите, не желаем! Пока Цахилганов — Адам кричит, трусливо прячась в кустах и оправдывая себя: "Это Ева во всем виновата!", — Любовь одна пред Богом. Миссия женщины на Земле бессмысленна, коли мужчина обходится любовью с другим мужчиной, или первой попавшейся, страшной и наглой, которая даже не просит её полюбить, только — "взять".

Незнакомка — Ева — Любовь — София заболела в одиночестве, в напрасной жажде ответного чувства поэта. Она решила не требовать, не кричать, ни скандалить — никому ничего не объясняя, уйти в небытие. А нет Мужчины, нет Женщины, любви между ними — конец земной истории. Не только мы, нищие, вырождаемся. Вырождается всё белое, сытое население планеты — об этом рассказывает публицистический труд "Смерть Запада" Патрика Бьюкенена.

И разве не права Вера Галактионова, когда пишет, что мы, люди, пользуясь тем, что нас много, долгое время охотно перекладывали ответственность за наших детей и надоевших супругов на других. Кого-нибудь да полюбит моя бывшая жена, с кем-нибудь да сойдется, кто-нибудь её да приголубит! Однажды… Кто-то да воспитает моих детей, после того, как я брошу их. Найдутся добрые люди, не оставят, не покинут в беде. Государство позаботится о наших родителях… Но вот настали последние времена, когда подлыми оказываются уже все. И не на кого переложить свою ответственность. Как жить-то будем? — вопиет этот роман.

Санитар в больнице, в произведении Веры Галактионовой, предпочитает мертвых, остывших женщин живым и теплым. Сын — наркоман убивает отца, в котором отца не угадывает. Выросшая дочь учится стрелять, чтобы уничтожить вместе с отцом, всю жизнь мучившим мать, его отвратительные грехи. Всё это — картины общества накануне нового потопа. Один потоп уже явился отмщением Бога людям. Вы были свидетелями мести Всевышнего? Вы хотите эту месть увидеть? В 2004 году уже 700 тысяч россиян — в списках лишенных родительских прав. Так чего вы хотите? Вера Галактионова обещает нам, что потоп мы увидим.

Конечно, Бог-отец, погубив первых людей после того, как они погубили сами себя, свою душу развратом и атеизмом, изъявил милость к новому племени людей — обещал их потопом не мучить. Но пришел на Землю Его Сын и обещал Апокалипсис. В романе Веры Галактионовой — это цунами, которое, будучи вызвано взрывом тайной лаборатории, сносит некоторые штаты США. Но почему США? Свидригайловы — это же мы сами! Это мы бросаем своих детей на растлителей: современную школу, ТВ, дурные книги, компании, — а потом изумляемся: "Куда смотрит общественность?" А общественность — тоже мы сами.

Апокалипсис расплаты не наступит, если мы его не призовем. Не впустим через ту дверь, за которой всегда в готовности Огонь и Вода, но которую Бог счастливо для нас запечатал своими заповедями. И всё-таки, похоже, Вера Галактионова не верит ни в какой возможный Третий завет Бога и человека. Погибнем, и всё, ничего уж не будет. Но преобразится ли Чичиков? А Цахилганов? Взойдут ли на гору Фавор?

Ещё раньше постмодернистов великий Гоголь, до смерти надорвавшийся в воскрешении собственного героя, воскликнул: "Нет!", и сжег свою рукопись. "Мертвые души", "Смерть Запада", "Закат Европы", "5/4 накануне тишины…"