Газета Завтра 934 (41 2011)

Из тайги с белкованья охотник Семёнов, как обычно, вышел в конце марта, в лесу ещё снегу по рассохи, лёд на реке стоит, забереги едва вылились, росчисти и огороды заброшены на зло врагу с его бешеным налогом, скотина сведена со двора, иная продана в Карьеполье, мелкая пущена под нож, дрова на горке в поленницах... Чем занять себя, когда самое безвременье для трудового мужичка, который без дела сидеть не может, у него руки чешутся, ищут работы? Весенний день долгий, по распутице по тракту ни пешего, ни конного; кто хотел и мог из высланных, те давно утекли из-под надзора по сузёмку на Усть-Пинегу и дальше с глаз; досадовать на власти Семёнов уже угорел, к стихам нужен душевный настрой. Да и для писанья самое время ввечеру при лампе-висячке, когда чады все улягутся спать, и луна встанет в окне, то суровая из-за хмурого лесу, вся в дыму, то в нежном образе, в лазоревых шелковых паволоках... Так вот бездельно посидишь, тоскуя, у оконца, смоля махорную сосулю, до постоялого двора сбродишь и, косясь на вредную официантку, с которой мир не берёт, невольно возьмёшь косушку вина. Может, в хмельном туманце вспомнился Данила Ядрена Палка и пришло в голову сделать "водоход" из двух лодок, колесо с лопатками поставить между и крутить ногами. А коли задумал, тут и взял Семёнова нетерпёж, ум загорелся, и время побежало галопом, будто кто подстегнул. День да ночь — сутки прочь. Эх, русскому мужику только не мешай, да чуток подсуропь, будь милостив, не отбивай руки, не ставь палки в колёса, — так он горы свернёт, и что только не "начудит всему миру", уж так голова у него выкроена. Отобрали власти лодку — Семёнов другую сшил; конфисковали невод — всей семьёю тут же связали новый. А коли решил удивить мир, то, не промедля, принялся валить ёлушки да соснушки для речной посуды, колоть на плахи, да тесать топоришком на доски, распаривать в жолобе, да притягивать к кокоре можжевеловыми верёвками, да крепить коваными нагелями. К лету и сшил с сыновьями две небольшие лодочки. Так или примерно так и случилось у "анархиста". Скоро пишется, да долго дело делается...

СОХРАНИЛСЯ ОТРЫВОК письма к брату Ананию в Мурманск: "Прошу извиненья, что собирался было к тебе не шутя, да немножко в расчётах ошибся. Видите ли, весна она везде прекрасна: и у вас на Мурмане, и у нас в Кепине. Но вот теперь она невидаючи миновала, была очень суровая, холодная и короткая. Я мало что мог сделать в эту неприветливую весну, так что и вспомнить её особенно и нечем. Я вам писал в письме 35 года в апреле и теперь сомневаюсь, дошло ли... Ты вот когда ли приезжай к нам в гости. Едет сюда заселяться Чалаков Иван, ну, я тут, думаю, с ним раздуем горно, такие мы тут две шляпы с большими полями, пожалуй начудим всему миру, придётся уши затыкать.К тебе у меня две уважительные причины: первая — денежная, вторая — раденья. Сказать смешно и совестно, строю мотор-не мотор, так чтобы по воде ходил. И вот я с этим бесом всю весну ухлопал, и толку мало. Построил рядом две лодочки, запихал между ими колесо с лопастями, сел на скамейку и отправился пробовать, и думал: всю Европу за пояс заткну, — но вышло дело дрянь. Оказался прекрасный один руль, а остальной механизм бросил в реку и начал снова устраивать, опять недели три потратил, отрезал от сапога голяшки, набил туда от лося шерсти и, на гвозди приколотив к скамейке, уселся, пустил машину. Двинулся и тут я усмехнулся: "Вот оно что... Веселей пошло, довольно хорошо!"Я теперь буду работать второй водоход. Более проще, а главное — устойчивее и быстроходней, и полагаю развить скорость 20 км в час. Главное, я изобрел тягу из берёзы и ели. Если мне удастся сделать ход до 30 км в час, то я побью рекордом Германию и США. Это уже таковы условия законной силы тяги и природного закона. Теперь я на собственном своём водоходе разгуливаю по реке Кепиной, а бабушка Матвеевна (супруга, — авт. ) на бережку посиживает и любуется своим старичком. Я тоже возил её кататься, но она совестится людей, мол, не могу сидеть, сложа руки. Соседи сначала смеялись надо мною, но теперь злорадствуют моему успеху. Погоди, думаю. Это ещё не всё, а когда второй пущу, да за границу укачу лордов посрамить. Это тысячу лет не устареет. Вот у меня причины, что не отпускают меня побывать у тебя, и только устрою эти водоходы, тогда их использую на рыбную ловлю, тогда будет ловля совершенным способом, и нынешняя чертоломина отпадёт в область ненужного предания" (6 июля 1935 года).