Газета Завтра 952 (6 2012)

1974 год. Большой симфонический оркестр вверен Владимиру Федосееву. Этот оркестр возглавляли выдающиеся дирижеры, среди которых — Николай Голованов, законодатель «большого стиля» Большого театра, до революции — регент Марфо-Мариинской обители. Его могучая воля и талант придали оркестру «эпический размах в исполнении русской музыки и подлинно романтический взлет в европейской». Большой симфонический оркестр — первый в Советском Союзе симфонический оркестр и первый, кто получил мировое признание. В одном из интервью Владимир Федосеев рассказывал, что Николай Голованов подарил ему иконку. Смысл сакрального жеста хорошо понимаешь сегодня на концерте. Дело в том, что между оркестром под управлением Владимира Федосеева и залом почти на ощупь ощутима атмосфера. Атмосфера молитвенности. Собранная из дрожанья пламени восковых свечей. Союз Владимира Федосеева и Большого симфонического оркестра называют «священным»...

Но вот концерт и завершился. Феерический блеск инструментальных красок угас. Что это было: два часа звуков волшебных? Что за пространство от среднерусской равнины пра— пра— певучести Глинки разверзлось до Монблана мощнейшего фортиссимо Равеля? Публика рукоплескала стоя. Цветы, цветы, цветы.... Маэстро Владимир Федосеев букеты передавал дамам в оркестр. Картина галантного века. Только без галльского маньеризма. Удивительно искренняя и простая. Тоже откуда-то из мифотворчества.

Образы музыки

Потом был вечер в консерватории «Приношение Софии Губайдуллиной». Большой симфонический оркестр под управлением Владимира Федосеева дал Концерт для скрипки с оркестром «In tempus praesens». Потом Большой симфонический оркестр под управлением Владимира Федосеева дал «Новогодний концерт «1002-я ночь». Музыка, как бенгальские огни, сверкала: Верди, Гуно, Оффенбах... Удивителен почерк маэстро Федосеева, это к вопросу о стиле. В его манере дирижировать нет жеста указующего. Есть жест — приглашающий. Приглашение к музыке. И всякий раз, едва переставала музыка звучать, стихали аплодисменты, зритель сбрасывал оцепенение восторга и зал пустел — стремглав набегали, сгущались тучи. Лермонтовские тучи. Тучи метафизического одиночества.

И вот сейчас, когда я пишу эти строки, образы музыки от маэстро Федосеева снова и снова преследуют меня, обрываясь... Владимир Федосеев в музыке — это Федор Васильев русского пейзажа с духовными прозрениями Нестерова и сказочностью богатырей Васнецова. Владимир Федосеев в музыке — это русская соборность. Музыка с Владимиром Федосеевым — вселенский мир, что затаил себя в скульптурах Летнего сада, эхе бомбардировок в небе над блокадным Ленинградом, звоне колоколов над рекой Великой, плеске о воду вёсел лодки, что под шапкой тумана скользит к Валааму сквозь сумрак немецкого романтизма... И вы знаете, всё отчаяннее оказывается желание в этот мир вернуться. Ибо нестерпима уже меланхолическая грусть по чему-то очень важному, потерянному, утраченному.

Меня спрашивают иногда: «Чем так плоха тебе демократия? Театры растут. Галереи множатся. Средний класс за год вперед бронирует туры по Турции, Египту и Европе». Сразу и не объяснишь... Вот читаешь, к примеру: «Трумэн Капоте утверждал: „Студия-54“ — лучший ночной клуб, какой он когда-либо видел. Мальчики с мальчиками, девочки с девочками, черные и белые, капиталисты и марксисты, китайцы и все остальные — все в одной куче! Клуб очень демократичен». И все понятно. Или читаешь: «В доме известного профессора Московской консерватории Павла Ламма собирался весь цвет московской интеллигенции. Здесь звучала, в переложении Ламма, почти вся русская симфоническая музыка от Глинки до наших дней (включая и такие, подвергавшиеся остракизму сочинения, как „Симфония псалмов“ Стравинского и Четвертая симфония Шостаковича)»... И ничего не понимаешь: когда? в какой стране? зачем всё это было?

«Просто с ума сойти!»

В первом отделении концерта «Симфонический танец» была интрига, о которой я специально умолчала. Большой симфонический оркестр под управлением Владимира Федосеева дал премьеру. Впервые прозвучало «Passo a tre» для скрипки с оркестром, сочинение Глинки—Агафонникова (2007). Оно подхватило искрометность «Вальса-фантазии» и продлило присутствие в концерте «дара божественных видений» Михаила Глинки.