Газета Завтра 971 (28 2012)

Из радиоактивных зон Чернобыля граждан Белоруссии спасали, вывозили, отселяли на новое место жительства. Для этих же людей никакого мало-мальского места на земле не было предусмотрено вовсе. Нигде… И безродные матери-одиночки с грудными детьми на руках — сколько же их пропадало пропадом в тех пустых городах — без поликлиник, без милиции и уже почти без людей! Захожий бродяга мог оживить там бывшую благородную библиотекаршу или убеждённую комсомолку-нормировщицу глотком вонючего вермута из своей бутылки, осчастливить какими-то калориями — на тех этажах без света и отопления. А мог и прибить — за несговорчивость… Что уж тут говорить о больных, о стариках, загнанных в петлю ельцинизма?! И пока наш народ, мой народ, терял всякое человеческое обличье, невиданно обогащались на беде миллионов другие — роскошествующие поныне… 

Как-то благополучная с виду женщина, которой было к кому перебраться в Россию из Киргизии, сказала мне на встрече с читателями: "Ну, мне кажется, в "Спящих от печали" вы описали всё слишком страшно". Я пожелала ей и дальше не ведать того, как выглядит чужое горе. И если бы мною был описан весь ужас развала Союза, в полном объёме, вне тесных рамок и правил художественного произведения, этого не выдержала бы никакая бумага. Она бы сгорела от людских страданий. Не художественных — реальных.

Но книжному рынку от современной русской литературы нужна развлекательность. Или смакование порока трущоб — книжное лакомство, доказывающее никчёмность "туземного населения". 

С мессианской, жертвенной Россией в последние два десятка лет никто особо в книжном мире не считался. И в эпоху нашествия "свободы слова" мы были лишены своего Слова — лишены своей национальной литературы, её жизнь почти замерла… Засветится, правда, иной раз — подобием свечи или подобием костерка на бетонном полу — достойное произведение, да и вызовет тем самым у роскошествующих досаду: всё-то неудобные авторы живы, а ведь отключены давно от всяких, казалось бы, литературных коммуникаций…

"ЗАВТРА". Когда вы работаете, то создаете условия добровольного заточения. Почему?

В.Г. Высокий христианский аскетизм — это другое, художественное слово там исчезает. Тут же всё проще. Некоторые темы, в самом деле, требуют довольно глубокого погружения в материал. Выходить из него на поверхность часто, значит, уметь выходить быстро. А это чревато чем-то вроде кессонной болезни. У водолазов, к примеру, быстрый подъём с глубокого дна на поверхность заканчивается параличом… Чтобы часто "выныривать" в свет, пишущему человеку надо либо работать на небольших глубинах, либо быть очень мощным экстравертом. У интровертов это получается хуже. 

Но в слухах о чьём-то "заточении", о "затворе" содержится обычно преувеличение. Такое мнение складывается о людях, не очень-то любящих распространяться, где они бывают, зачем и когда. Совершенно верным подобное мнение бывает редко.

"ЗАВТРА". Сегодня прилавки книжных магазинов завалены безграмотной макулатурой, которая выдаётся именно за русскую современную литературу. Как воспринимать этот подлог? 

В.Г. Как вакханалию… И профессионалы, и многие читатели понимают, что в Храме отечественной литературы, кроме совсем небольшой группы достойных писателей, два десятка лет кряду галдят и ликуют самые разные, вольные и невольные, осквернители русского Слова, — так, что и литературной службы давно уж не разобрать, не расслышать. 

Но сами они из Храма не выйдут. А с Торговца, который ввёл их в этот Храм, и вовсе спроса нет. Торговец нынче — основной наш цензор и заказчик. И его изгонять из Храма никто не собирается: он там — главный. Не наши учёные-литературоведы, не высоколобые критики, которые бескорыстно служат русской литературе, — нет!.. А значит, и дальше будут буйствовать в Храме отечественной литературы всё те же безобразники. "Пьедестал тельца" того требует. Внедрённый в Храм, он, в самом деле, становится всё выше. А о том, что в этом Храме всегда существовал и существует алтарь — учитывается мало. Многие люди власти об этом даже не догадываются… В конфликте, в несовместимости служения и торгашества поощряется верхами — второе. 

"ЗАВТРА". Как вы относитесь к участницам панк-группы "Pussy Riot", вторгшимся в Храм Христа Спасителя? К многочисленным и знаменитым защитникам, настаивающим на их освобождении?

В.Г. Они настаивают на том, чтобы осквернительницы наших святынь были выпущены из-под казённого суда — на суд толпы. То есть преданы самосуду... Странная "защита". От неё попахивает кровью.