Где болит? Что интерн делал дальше

Удовлетворившись результатами осмотра, она развернулась к Барри. Интересно было наблюдать, как слаженно действуют они с Льюисом. Мы как будто вернулись назад в больницу; я с гордостью смотрел, насколько собранно и профессионально держатся мои товарищи. Льюис усадил Барри, прислонив его спиной к стене и задрав ему руку над головой.

– Мне нужен ремень, – сказал он, и Флора обернулась ко мне.

– Отлично. В один вечер я лишаюсь и рубашки, и ремня, – ответил я, выдергивая его из брюк и протягивая Льюису, втайне довольный тем, что даже в такой напряженный момент способен шутить.

– Заткнись! Я из-за тебя только что выкинула в помойку почти что целый кебаб с фалафелем, – заявила Флора, передавая Льюису ремень. Туше.

Приехала скорая, и мы отправились вместе с Барри в госпиталь – тот самый, где работала Флора, к которому была прикреплена моя клиника для наркоманов и где я брал дежурства, поэтому все так и кружились вокруг нас, а с Барри стали обращаться прямо по-королевски, когда узнали, что он спас мне жизнь. Ему предстояло дождаться специалиста из отделения пластической хирургии, однако его положили в палату для наблюдения, так что мы со спокойной душой оставили его там и отправились домой.

Льюис пошел с нами. Он жил ближе к госпиталю, чем мы, но у нас в крови еще бушевал адреналин, и мы никак не могли разойтись по домам, не выпив чаю и не обсудив события минувшей ночи. В отделении скорой помощи я позаимствовал на время хирургический костюм, поскольку моя рубашка пришла в негодность, и мы поймали такси.

Когда я отпер дверь, то увидел Руби, сидевшую в кухне за столом с бокалом вина.

– Вот ты где! – воскликнул я.

– У нас была драка на ножах, – перебила ее Флора, – кровища повсюду! Макса едва не убили!

– Ты в порядке, Руби? – спросил Льюис, присаживаясь рядом с ней.

– У меня тоже была драка на ножах, – ответила она, и с этого начинается следующий рассказ – про то, как Руби провела ту ночь.

В пятницу она дежурила в отделении травматологии и ортопедии. Там было несколько очень тяжелых пациентов, так что ей пришлось задержаться, чтобы стабилизировать их, прежде чем уйти на выходные. Наконец она закончила работу и, поскольку с утра ничего не ела и уже знала, что не успевает поужинать с нами, остановилась у торгового автомата в приемном, чтобы купить шоколадку и кофе.

– Там опять закончился KitKat. Вечно его нет! – возмутилась Руби, отклоняясь от главной сюжетной линии. – Пришлось покупать Nuts, а это совсем не то же самое, ведь правда?

– Давай, рассказывай дальше! – поторопили мы ее, ерзая на своих стульях.

Проходя по отделению скорой помощи, Руби услышала сигнал тревоги. «Реанимационная бригада, готовность две минуты. Колотые ранения грудной клетки», – выкрикнула медсестра. Руби как раз остановилась поболтать с одним из социальных работников и видела, как члены реанимационной бригады сбегаются ко входу в отделение, куда уже подъезжала карета. Внезапно она осознала, что хирурга-травматолога среди них нет.

Реанимационная бригада в травматологическом отделении состоит из специалистов разных профилей, включая анестезиологов, операционных медсестер, врачей и хирургов.

– Где хирург? – спросила Руби у старшей сестры.

Все завертели головами. В этот момент Руби вспомнила, что дежурный хирург-травматолог все еще в операционной, занят на срочной операции.

– Если у нас колотая рана груди, нужен хирург-травматолог, обязательно. Придется ставить двусторонний дренаж, – сказала она.

– Хирург здесь, – ответила медсестра, указывая на помертвевшего от ужаса интерна, кое-как натягивавшего стерильные перчатки.

– Он не хирург. Это интерн. Ты умеешь ставить дренаж в грудную клетку? – спросила Руби, поворачиваясь к нему.

Он поглядел на нее и покачал головой; тем временем на каталке в отделение уже ввозили раненого юношу. За каталкой бежали полицейские и врачи, доставившие его в больницу.

– Скорей! – закричал один из них, толкая каталку к реанимационным палатам. – Мы его теряем!

– Множественные колотые раны груди и спины, – выкрикнул другой членам реанимационной бригады, уже приступившим к работе.

Мгновение Руби, колеблясь, постояла на пороге, потом сделала глубокий вдох, бросила на пол свой рюкзак и кинулась на помощь. Анестезиолог занимался дыхательными путями, она же схватила скальпель, готовясь ставить первый дренаж.

– Сюда! – позвала она интерна, прятавшегося за чьей-то спиной. – Смотри, что я буду делать, и повторяй с другой стороны. Я тебе помогу.

Юношу ранили ножом в грудь, отчего у него развилось легочное кровотечение, так называемый гемоторакс, затруднявший дыхание. Через дренаж кровь должна выйти наружу и впустить воздух в легкие.

– Пульс пропадает, – сказала медсестра.

– Капельницу, быстро! – крикнул анестезиолог.

Внезапно все замерли.

– Сердце остановилось! – выдохнула медсестра.

Юноша потерял столько крови, что его сердце перестало биться; он умирал. Кто-то уже давил ему на грудную клетку.

– Нет! – воскликнула Руби, глядя на анестезиолога. – Где-то есть кровотечение. Сердце не заведется, пока мы не найдем источник.