Где бы ты ни был, назад не смотри (СИ)

Никто не видит промелькнувшую на его изувеченных шрамом губах улыбку, кроме Пик Фингер. Она лениво потягивается, поднимается с кресла и подходит ближе.

— А вы почти не изменились, господин Аккерман. Отличная причёска…

— Вот уж не подумал бы, что ты тоже заглянешь на огонёк, — Леви не смотрит на неё; он наблюдает, как остальные заканчивают с сервировкой на столе. — Ну и чья это была идея?

— Райнер предложил, а Жан поддержал. Не обижайтесь на них! Мальчики любят делать сюрпризы.

— Обижаться? Мне? Тц! На данный момент я целиком и полностью завишу от Браунов. Не в моём положении обижаться.

Пик долго присматривается к этому, на её взгляд, чересчур серьёзному и саркастичному человеку, и никак не может понять, что именно ей о нём думать. Они почти не общались после того, как титаны исчезли, лишь несколько раз виделись в зале суда. Но эльдийцы с Парадиза безумолку болтали о «легендарном капитане Леви», и ей, в любом случае, приходилось слушать. Что и говорить, сам Зик когда-то до жути боялся и ненавидел его, и ведь не зря.

Странноватый он, и это не учитывая его внешние данные. Она слышала, что в прошлом он был воришкой и с лёгкостью мог зарезать человека в подворотне. Какой, однако, послужной список! А вот сейчас он сидит в этом инвалидном кресле, одетый с иголочки, как будто знал, что они приедут, с таким выражением на лице, словно говорящем: «меня в этом мире ничто не волнует». Пик не жалует безучастных людей, не умеющих наслаждаться жизнью. А этот мужчина, судя по рассказам, мало испытывал наслаждений.

— Чего? — бормочет Леви; у него будто глаза на затылке. — Лицо моё не нравится?

— Я бы так не сказала, — отвечает Пик задумчиво. — Просто вспомнила старые-добрые деньки…

— Вот как.

— Вижу, вы поладили с Габи и Фалько. Они в вас души не чают. И это после всего случившегося? Занятно.

Леви вздыхает и, наконец, искоса глядит на неё:

— Жаловаться не на что. Благо, хоть задницу подтереть сам себе я ещё способен… Но ты сюда явно не подружиться со мной приехала. Так зачем?

— У-у-х, а вы прямолинейный. Такими словами хоть дрова колоть!

— Не люблю болтать впустую…

— Райнер предложил, и грех было не согласиться на бесплатную выпивку. — Пик улыбается и чешет шею под высоким воротом рубашки. — К тому же, я привязалась к вашим ребятам. Они такие забавные.

Леви ничего не успевает ответить. Раздаётся возглас Армина: он машет рукой и зовёт их присоединиться. Пик поправляет волосы и предлагает помочь с инвалидным креслом. Однако в ту самую секунду, откуда ни возьмись, появляется Верена, буквально в последний момент протискиваясь между Пик и Леви. Она едва не отталкивает её протянутую руку.

— Всё в порядке, мы сами справимся! — с натянутой улыбкой сообщает она и, хватаясь за ручки кресла, осторожно спускается с Леви с крыльца.

— Ты вовремя, — бормочет он по дороге. — Спасибо. Я уже начал опасаться её дружелюбного настроения.

Верена лишь толкает кресло перед собой, смотрит вперёд и улыбается. На этот раз уже искренне.

Перед тем, как все, наконец, усаживаются за стол, он перебрасывается парой слов со своими ребятами. Жан, Конни и Армин почти не изменились, но последствия тех страшных событий всё-таки отпечатываются на их молодых лицах: взгляды становятся серьёзней, улыбки больше не напоминают тех прежних новобранцев-разведчиков, какими парни были раньше. Что до остальных… Всё же война отразилась на каждом. И вот, они все здесь. Уму непостижимо!

— Какая всё-таки из вас впечатляющая компашка получается. Глаз радуется. Смотрю и не могу налюбоваться… Настолько, что аж тошнит. С приездом, команда мечты!

У Леви голос такой, словно ему действительно вот-вот поплохеет. Сарказм льётся из каждого слова, хоть стой, хоть падай. Его речь — как ножом по сердцу. Он сидит во главе стола, приглядываясь к каждому присутствующему. Остальные — кто голову опустил, лишь бы на него не смотреть, а кто нервно крутит в руках столовый прибор или пустую кружку.

Оньянкопон сидит напротив Леви, остальные уселись так, чтобы уж наверняка не раздражать друг друга. Габи и Фалько вместе с Армином и Энни, по левую сторону от капитана, Жан — справа от него и ближе всех. Габи единственная, кто видел, как Верена расстроилась, когда Кирштейн занял то место, но, едва он предложил художнице поменяться, она почему-то отказалась, и ей досталось сидеть между ним и Райнером.

— На самом деле, капитан, мы приехали все вместе, чтобы доказать, что справимся со следующей миссией, — прерывает неловкую тишину Армин. — Скоро нам предстоит вернуться на Парадиз в качестве послов мира. Нам во что бы то ни стало нужно добиться встречи с командирами новой армии и попытаться провести переговоры.

— Хистория нас поддержит, — продолжает Жан. — Да, это будет нелёгкий и долгий путь, но иначе никак. Нельзя допустить ещё одной войны.

Леви скрещивает руки на груди и откидывается на спинку кресла.

— Вы хотите поговорить с йегеристами и успокоить их буйный нрав. Я понял. А что до внешнего мира?