Где найдёшь, где потеряешь. Повести

— Оно, вообще-то, к лучшему, — продолжил Фролов задушевно. — Все равно тебе здесь не работать. Надеюсь, ты понимаешь, не обижаешься на меня? Между прочим, я на тебя злости не держу, не думай. Хороший ты парень, могу на прощанье сказать. Вот только жизни не разумеешь. Ну, с годами пройдет. И еще посоветую тебе на прощанье…

— Довольно, — перебил наконец Ромка с окаменевшим лицом. — Не надо советов. Прощанье откладывается. Вы тоже хороший человек, и я не хочу с вами расставаться. Еще поработаем!

— Но ведь ты заявление подавал?

— Аннулирую! — выпалил Ромка. — Считайте, что его не было.

Ошарашенный мастер выпучил глаза, разинул рот для возмущенных криков, но не посмел при народе. Зато через мгновение он негромко и злорадно произнес:

— Ну уж дудки!..

А Ромка не услышал его.

Он сам стоял теперь, ошарашенный внезапностью своего протеста, не веря языку и ушам, не понимая, откуда что взялось, и не представляя последствий решительного слова. Вероятней всего, жизненный импульс задремавшей Ромкиной принципиальности дала отнюдь не безобидная фраза «с годами пройдет», а также назойливое, издевательское «на прощанье». Разумеется, ненароком слетевшие слова мало что весили в своем абсолютном значении. Только в этой ситуации и только для Ромки с его разорванной на две части убежденностью стали они как бы лишней гирькой сверх критического противостояния весов. «С годами?» Так говорят все, погрязшие в измене своим юношеским идеалам. «С годами?» Это — чтобы оправдать себя и приумножить армию себе подобных отвратительной мудростью предательства. «Пройдет». А что придет? Умение приспособиться, извернуться ради выгоды, в любой конфликтной заварушке соблюсти свои шкурные интересы и бессердечный покой? Ведь именно это предполагала в будущем Ромке фроловская пропаганда. Такого подлого удара по самолюбию вынести он не мог. Да и не в одном самолюбии дело. Ромка взрослел…

— Дудки! Дудки! — шипел мастер упрямо. — Твою бумажку я тебе просто не верну. Она подписана. Я настою на увольнении! А не желаешь по собственному — вылетишь по статье.

— Ну, насчет этого мы еще посмотрим, — вдруг совершенно спокойно ответил Ромка и твердой рукой взял картонки заказов.

Когда он предполагал и вычислял свое грядущее, как астролог, то ничего не получалось — путаница одна. Теперь, не думая, не совещаясь с логикой и не терзаясь, он знал, он просто знал, как надо поступить. И было странно ему самому и непонятно даже, откуда выискалась полная уверенность, эта волевая, приказного порядка команда действовать мастеру наперекор.

— Еще посмотрим, — повторил Ромка и, совладав с остатками бури в себе, с ее наружными приметами, пошел в рабочую комнату.

Там он переоделся, а затем, не прикоснувшись даже к сменному заданию, не просмотрев его, как обычно, встал и отправился к пробистам, где трудился комсомольский секретарь.