Где не светят звезды

Понял это и Лир и вдруг рассмеялся. Совсем не забавно. Смехом, пробирающим до костей, смехом, с которым в битве отнимают жизнь.

— Понимаешь, в чем дело, Смерон, — начал Хэллхейт, подняв из воды кинжал и вертя его на ладони. — Отсюда тебе все равно не выйти живым. Ты либо поможешь мне сейчас, либо… чуть позже. Поэтому остается лишь выбрать: отправляться в преисподнюю сразу или порепетировать здесь со мной.

«Он же не собирается его пытать? — забеспокоилась Аня. Никк не был уверен, что это такая уж плохая идея. — Смерон, конечно, негодяй, но Лир не станет опускаться до…»

Блеск кинжала рассек темноту, и мантия на предплечье Смерона разлетелась надвое, обнажив худую руку. Капля темной крови скатилась по бледной коже и упала в воду.

Смерон уставился на свою рану с каким-то непониманием, а затем поднял глаза на Хэллхейта, серьезные как никогда.

— Тифонцы тебя не простят, даитьянин.

— Кто такие тифонцы? — спросил Никк, но ему никто не ответил.

— Я уже не даитьянин, — отозвался Лир.

Смерон наклонил набок голову.

— Неужели? И Хэллхейт не скучает по телу Мунварда?

В глазах Лира мелькнула несвойственная ему эмоция. Страх? Никк не помнил, чтоб видел в глазах Хэллхейта страх. Но на губах Смерона заплясала кривая улыбка, когда тот понял, что отыскал нужную ноту.

— Интересно, кто больший убийца, Лир? Хэллхейт или Мунвард? Чисто из любопытства, ты когда-нибудь считал, сколько невинных жизней отнял каждый из них?

— Тебя в число невинных я точно не занесу.

Решив, что лучшей возможности ему не найти, Никк рискнул заглянуть в мысли Смерона. Он отпустил воображаемый поток сознания и направил его вовне, к пленнику. Коснувшись разума того, Никк невольно почувствовал, как холод крадется по спине: мысли Смерона были четкими и ясными, словно выстроенные в бой солдаты, размеренными и — что самое поразительное — каждое свое слово Смерон считал чистейшей, безукоризненной истиной. Ни толики сомнений.

— А как насчет УрМайи? — продолжал он.

— Выражаясь твоим языком, она была пешкой, — сказал Лир после паузы.

— Согласен, но она стала первой пешкой, ваше величество. Ты начал игру, Хэллхейт. Кстати, надеюсь, еще помнишь Джара? Когда-то ты считал его своим единственным другом, а потом… — Смерон развел руками, насколько позволяли его оковы.

— Я его не убивал!

— Нет, но его смерть на твоей совести, и ты это знаешь. Мунвард влез, куда не следовало, и Хэллхейт за это расплатился.

«А его звали Элиджа», — мысленно добавил Смерон, дав тем самым понять, что отлично осведомлен о присутствии Никка в его голове.

У Никка пересохло во рту.

«Кого?»

Вместо ответа у него перед глазами ожила картинка. Воспоминание. Юный мальчишка, фомор, что погиб от меча Никка в день битвы с фоморами.

На перепачканном лице его черные глаза засияли от ужаса при виде собственной крови, струящейся по клинку Никка. Глаза мальчишки, широко распахнувшиеся на миг пред объятиями смерти, заволокло пеленой…

— Никто из наш не безгрешен, Аурион, — добавил Смерон вслух. — Вопрос лишь в том, что ты считаешь грехом.

Никку стало нехорошо от этого видения, будто все отчаяние, весь страх того дня вернулись к нему, говоря, что собственно никуда и не исчезали. Просто кружили в тени, караулили и, точно призрак, будут всегда преследовать его по пятам, ждать, когда смогут застать Никка врасплох и отомстить ему за все его слабости и ошибки. Убить.

— Оставь его в покое! — Аня загородила Никка своим сознанием. — Хочешь поговорить? Последний раз ты сказал, что знаешь, где моя мама. Договаривай!

Смерон на секунду уставился на землянку, самодовольная ухмылка исчезла с его лица. Решимость Ани его смутила? Напугала? Обрадовала? Ухмылка появилась вновь.

— Я уже сказал тебе все, что хотел, Ластер.

«А я нет!»

И неожиданно лицо Смерона превратилось в гримасу. Никк почувствовал злость Ани, эта эмоция в ней буквально кипела. В ее душе скопилось столько печали из-за всех безуспешных попыток вернуть отца и найти мать — и теперь она обратила эту печаль в чистый гнев. Ее мысли завертелись, как смерч, и ударил по сознанию Смерона, пробивая все его защитные барьеры.

— Как насчет того, что я тогда сама поищу ответ в твоей памяти? — предложила она. — Ты больше никого не обманешь.

Смерон мысленно ретировался, точно попытался спрятаться. Убежать. Но Аня безжалостно наступала, раскидывая его воспоминания, шла по ним напролом все дальше и дальше, словно они были не важнее, чем мусор в помойной корзине.

Странные картинки появились перед глазами. Мир, которого Никк никогда не видел. Города, воспоминания, люди с такой же малахитовой, как у Смерона кожей, семья и друзья. Глубоко в его памяти были зарыты любовь и забота о близких, горечь утрат и радость счастливых дней.

«Это… не… для тебя!» — свирепо пророкотал Смерон и атаковал Аню в ответ.