— Извините, но я предпочту ничего не рассказывать, как свободный человек, — Норман отхлебнул еще молока и по привычке поставил пакет на стол, который ранее сам же и разнес. Пакет упал на пол и остатки молока белыми брызгами разлетелись во все стороны. Норман озадаченно посмотрел на растекающуюся лужу, затем окинул взглядом всю кухню и разочарованно протянул: «Ну и бардак».
— Хорошо, не хочешь по-хорошему — будет по-плохому, — Генри ловко выхватил наручники из маленького кармашка на своем поясе. Один браслет он защелкнул на запястье Морриса, а второй — на своем. — Посидишь в участке голяка часок, и сразу язык развяжется.
— О нет, зря вы так, — Норман потянул руку на себя, короткая цепочка натянулась, и браслет впился в запястье. — Мое время очень дорого, его никак нельзя терять, определенно.
— Ну, тогда ты можешь нам обоим его сэкономить и выложить все как есть.
— И тогда вы меня отпустите?
— Нет, конечно! Посмотри, что ты тут устроил, это же сраная кровавая баня. Как я, по-твоему, буду это все объяснять начальству?
— Но вы не понимаете, — за стонами толстяка Норман расслышал нарастающий вой сирен. Скорее всего, полицейские увидели его труп и вызвали скорую, а чем больше людей, тем больше вопросов, и потраченного впустую времени, — мне нужно спешить, все уже началось…
— Что? — Генри нахмурился, а затем слегка улыбнулся. — А, я понял, ты в идиота решил играть. Это зря.
Странный рев и выстрелы из соседской квартиры заставили склочную соседку миссис Ким закрыться у себя в уборной и залечь на холодном дне старой, как и она сама, чугунной ванны. Увидь ее Букер сейчас, он бы поклялся вам на чем угодно, что морщин на ее лице стало в два раза больше, и это как минимум. Она лежала в своем импровизированном окопе пока канонада не стихла. Но как только шум прекратился, она с прытью, которой никак не ожидаешь от такой сухонькой старушки, кинулась к дверному глазку.
В следующие пятнадцать минут она взволнованно смотрела в эту выпуклую и слегка помутневшую линзу, запоминая все мельчайшие подробности, чтобы потом было что рассказать таким же престарелым подружкам, как и она, на прогулке в парке.
Сперва в квартиру 5-b забежали трое крупных парней в форме пожарников. Затем еще двое, но эти были в синем, похоже, медики. Вроде бы ничего такого, но для Ким это было покруче любого утреннего ток-шоу.
Далее из соседской квартиры вывели мистера Морриса. Он был прикован наручниками к одному из полицейских, тому, что постройнее, и почему-то голый. Старуха сильно не присматривалась, но все же успела разглядеть на бедре соседа след от укуса.
«Проклятый наркоман, — подумала Ким, — Надеюсь, на улице ему хотя бы выдадут плед, у скорой помощи должен быть один».
Затем на ручных носилках вынесли второго полицейского, и старушке показалось, что он слегка похудел, одежда на нем сидела не так хорошо. Но на этом она не стала заострять свое внимание, ведь он был с ног до головы облит чем-то красным и вряд ли это малиновый джем, его-то она за жизнь повидать успела. Левая рука толстяка была плотно обмотана бинтами, которые в районе ладони пропитались кровью.
Ким простояла бы возле глазка еще как минимум полчаса, пока пыль окончательно не осядет, но ее отпугнул странный взгляд полицейского на носилках. Этот взгляд… этот странный холодный и полный какого-то флера неизбежности взгляд, который толстяк бросил на нее прямо перед тем как исчезнуть из поля зрения помутневшей линзы. Казалось, он знал, что она наблюдает за ним, и посмотрел ей прямо в глаза.
Старуха испуганно отшатнулась от двери и, медленно осела на полку для обуви. Она могла поклясться, что зрачки этого парня на миг расширились, поглощая белки почти полностью, и превращая глаза в уродливые черные дыры на пухлом лице.
Часть четвертая
Что-то не так с чаем
Обычная бежевая дверь из прессованных опилок, каких полно в разного рода офисных зданиях. В двери вставка из рифленого стекла, через которое невозможно разглядеть, что происходит с той стороны. На стекле черными буквами написано: «Комната 107».
Джеральд неуверенно потянулся к дверной ручке. Прохлада металла заставила его замереть на мгновение.
Он резко повернул ручку, замок щелкнул и двери открылись.
Помещение было небольшим, больше похожим на просторную кладовую, нежели на зал собраний. В центре комнаты по кругу расставлены стулья, а в дальнем углу стоит синий раскладной столик, на нем — электрический чайник и набор одноразовых стаканчиков.
Джеральд застыл на пороге. Мысли о том, что он совершает большую ошибку, роились в его голове словно пчелы вокруг улья, не давая сделать последний шаг.
— Добрый день, — знакомый голос вырвал его из оцепенения. — Проходите, не стесняйтесь.