Где папа?

У Кьярки есть удивительная привычка. Она любит на улице наломать веточек, собрать их в «букет» и отлавливать ни в чём не повинных прохожих. Перегораживать им дорогу, буквально бросаться под ноги. Протягивать людям «букеты» с умильной улыбкой и бормотать:

– Это ва-ам!

Поначалу мне это очень нравилось. Добрая, думала я, девочка у меня растёт. Потом стало немного задалбливать. Потому что бежишь с ней в магазин, а она – со своими ветками. Или бывает, что люди торопятся, а она правда же под ноги лезет, мешает. Или кто-то не понимает, зачем ему букет сухих веток, возможно, ещё и описанный собаками. Или бывают люди, с которыми мне совсем не хочется сводить Кьяру. Вот алкоголики перед церковью. Или какие-то непонятые дядьки в дутых куртках возле речки. А она же всем дарит букеты, без разбора…

Один раз мы шли с ней мимо жуткого нищего, вообще без носа, грязного ужасно. Вижу, Кьярка уже подбирается к нему с «букетом».

– Отойди, – говорю ей, – от дяди. Не надо к нему.

– Почему?

– Просто послушайся! – огрызнулась я.

Проходим мимо, а нищий вдруг подскакивает и трогает меня за плечо. Меня передёргивает от страха, а он мне улыбается и говорит:

– Ты молодец. Вот такая у тебя девчонка! – (Показывает большой палец.) – Когда она с братом ходит, то всегда мне букеты дарит…

…Это я к чему всё.

Когда я выволокла Кьяру из ванной, нечаянно толкнув Фокса, который всё разглядывал дырку в двери, то к нам позвонили. А потом вошел дядька. В чёрной куртке и чёрной кепке. С ящичком. Похожий на какого-то киллера.

– Ой, – сказала я.

Дядька мигом оценил взглядом меня, Кьярку, Фокса на коленях с отвёрткой, дрель на полу, удилинитель и, конечно, открытую дверь.

– А позвонить сложно было? – сердито сказал он.

– У вас было занято, – неуверенно сказал Фокс.

– За ложный вызов – пятьсот рублей, – хмуро сказал «киллер».

Поставил свой чемоданчик на пол. Мне подумалось, что в нём и правда пистолет.

– Сейчас, – сказала я.

Отнесла Кьяру в комнату, посадила на кровать. Заглянула в комод, в шкаф. Дома не было денег, даже пятисот рублей. Мама утром уехала, забрала всё, чтобы пойти в магазин для папы.

Фокс сказал, что с деньгами напряжёнка. Надо зайти к соседям. Я снова вышла в прихожую. Дядька сидел на стуле и разглядывал дырку вместе с Фоксом.

– Всё, дверь-то тю-тю, – сказал он, – новую надо ставить. Вот чего полез, а?

– У нас там ребёнок был, – хмуро сказал Фокс. – И Лиза… В смысле, мы оба испугались, что она утонет. Она ж воду включила.

– А, – сказал дядька, – а чего не позвонили-то?

– Так сверлили! – сказал Фокс. – Мы ж только что закончили!

– А, – повторил дядька.

Почесал нос.

– Я сейчас, – сказала я. – Пойду спрошу у соседей….

Тут в коридор вышло маленькое привидение в белом махровом полотенце (и босиком! прямо на холодном клеёнчатом полу!) и протянуло дядьке «букет» из карандашей. Ирке этот «букет» какой-то ученик подарил. То-то она обрадуется, что мы его спёрли.

– Это вам…

– Мне? – опешил дядька и, совсем как в старом советском мультике, спросил: – А за что?

– Просто так, – ответила я, тоже как в мультике.

– Извините, – добавил Фокс, – надо было вам сразу позвонить.

– Вот! – сказал дядька, подняв вверх палец. – Я у вас почему деньги затребовал? Потому что вы даже и попытки не сделали извиниться! Ладно… Живите. Пошёл я.

– Да просто не успели, – заспорил было Фокс, но я схватила его за руку.

– Извините, – повторила я. – Большое спасибо, что быстро приехали. Если бы она воду не включила, мы бы вас дождались. Обязательно.

– Это вам, – повторила Кьяра, протягивая «букет», и дядька наконец взял его и сказал:

– Ну, коза-дереза, больше не запирайся.

И пошёл.

А я бросилась Фоксу на шею.

– Что у вас тут случилось? – послышался голос Андрюхи.

Фокс разжал мои руки. Он покраснел! В самом деле! Просто жутко покраснел.

– Да вон, – буркнул он, – твоя сестра заперлась в Лизкиной ванной. Я чуть дрель отцову не сломал.

– Да ты что? – удивился Андрюха, проходя ко мне в квартиру. – Ого! Круто ты просверлил.

Они сели на корточки и стали обсуждать что-то техническое.

Я потащила Кьярку переодеваться, но сама прислушивалась к разговору мальчишек.

– Ну что? – сказал наконец Фокс. – Решил к нам?

– Да я бы, может, и решил, – начал Андрюха.

Я прислушалась. Что он изобретёт на этот раз? Лучше бы ему правду сказать. «Не хочу я к вам, вы дураки». Ну или без «дураков», просто «не хочу».

Если боится, я могу это сказать. Я Фокса теперь не боюсь, однозначно. Но Андрюха сказал другое:

– Но я того… Валю сейчас в другое место. Переезжаем, короче.

– А куда? – спросил Фокс (и я – мысленно).

– В Италию, – ответил Андрюха. – Мать замуж за итальянца выходит. Слышишь, Лизка? Он ей вчера ночью наконец-то предложение сделал.

– Что, правда? – поразилась я. – Не думала, что он…

– Вот и я тоже. А он – всё. Втюрился. Уже дату свадьбы назначили. На конец апреля. Так быстро не женят, но у Фредерико какие-то знакомые нашлись, которые всё организовали. И мы типа к нему все едем жить.

– Круто, – хмыкнул Фокс. – Везуха тебе. Так ты когда едешь, в апреле? Давай к нам вечером приходи.