Где простирается тьма

Что еще можно сказать?

Он взглядом изучает мое лицо, и я вижу, как из уголка его глаза стекает слеза. Протягиваю руку и ловлю каплю, пока она не смешалась с водой, стекающей с подбородка, его взгляд следит за моими пальцами. Я кладу их ему на щеку. Он закрывает глаза, будто от боли, но позволяет мне оставить руку.

― Я ошиблась, ― шепчу я. ― Прости, Дими. Я не знала, как сложилась твоя жизнь, и должна была сказать тебе, что видела Хендрикса. Я скажу тебе, где он, и позволю поступить по-своему, но мне нужно, чтобы сначала ты кое-что понял. Мне необходимо, чтобы ты действительно, действительно, обдумал то, что я скажу. Для тебя Хендрикс монстр. Для меня, Дими, он ― единственная семья, которая у меня есть. Он спас мне жизнь. Он дал мне второй шанс. Он не обязан был этого делать. Он вовсе не должен был помогать мне обрести светлую сторону. Я знаю, что он подвел тебя, и мне очень жаль. Но это не он должен быть заботиться о тебе. Это должна была делать твоя мать, а она не справилась. Ты можешь ненавидеть его, я не могу и не хочу просить тебя измениться ради меня, но я не могу… Не могу стоять и смотреть, как ты причиняешь боль моей единственной семье. Я люблю его, Дими. Не так, как я учусь любить тебя. Нет, но я люблю его так, как должна любить свою семью. Так что, если ты хочешь узнать, где он, я скажу тебе. Но не смогу стоять и смотреть, как ты забираешь единственное, что у меня осталось.

Закончив, я отворачиваюсь и кулаком смахиваю со щеки слезу. Я как раз собиралась выйти из душа, когда рука Димитрия взметнулась, и он дернул меня назад. Я оборачиваюсь и смотрю на него, едва видя его сквозь слезы. Он пальцем стирает их с моей щеки. Затем берет мое лицо в ладони. Он никогда не прикасался ко мне так нежно, никогда не смотрел на меня так… страстно. Медленно, будто мир перестал вращаться, и в нем остались только мы вдвоем, он наклоняется и прижимается губами к моим губам.

И целует меня.

Он целует не так, как раньше. Он целует меня так, будто я ― его последний вздох. Целует так, будто я единственная причина, по которой он просыпается каждый день. Целует так, будто я что-то значу. Его руки двигаются по моим щекам и вниз по шее, вызывая легкую дрожь. Когда руки опускаются на плечи, он притягивает меня к себе.

Я чувствую его, готового для меня.

Я хочу его, но не здесь. Сейчас же просто хочу, чтобы это было только для него. Чтобы он знал, что все, что меня волнует в этот момент, ― это он. Я протягиваю руку, мягко упираюсь ему в плечо и отталкиваю от себя. Он выглядит смущенным, когда я снова медленно разворачиваю его лицом к стене. Подхожу ближе, прижимаясь грудью к спине. Он вздрагивает. Я вытягиваю руку и кладу ладони ему на живот, поглаживая пальцами вверх и вниз.

― Дело не во мне, Дими, ― тихо говорю я. ― А в тебе. Позволь мне прикоснуться к тебе. Знай, что я никогда, никогда не причиню тебе боль.

Он ничего не говорит, но и не двигается. Он позволяет провести вниз по его прессу, скользя кончиками пальцев по твердым мускулам. Добравшись до таза, я колеблюсь. Я хочу прикоснуться к нему, но как только это сделаю, пути назад не будет. Так я свяжу себя с ним, а с таким, как он, легко не будет. Он обожжен, мрачен и абсолютно потерян.

Но еще он красивый, любящий и добрый.

В каком-то смысле, если начистоту, он такой же, как и я.

Так что ничего не имею против.

И я продолжаю. Я опускаю руки, пока не касаюсь его члена. Тут же меня охватывает смятение, но я продолжаю говорить себе, что это то, чего я хочу. Это не принуждение. Это мой выбор. Мы оба хотим и нуждаемся в этом. Я обхватываю пальцами член, чувствуя, как толстая твердая длина пульсирует в моей хватке.

У меня ноги подкашиваются.

Я закрываю глаза и прижимаюсь щекой к его спине, начиная нежно поглаживать вверх и вниз. Чувствую, как рокот удовольствия разливается под моей щекой. Меня пробирает мелкая дрожь, и я усиливаю хватку, чувствуя, как он напрягается, когда сжимаю, а затем отпускаю его через несколько секунд. Затем большим пальцем провожу по кончику. Кожа здесь мягкая и гладкая. Никогда бы не подумала, что смогу найти в этом… красоту.

― Господи, ― хрипит он.

― Шшш, ― успокаиваю я, мягко ускоряя движения.

Моя рука пробегает вверх и вниз по его длине, иногда останавливаясь, чтобы сосредоточиться на головке. Все его тело окаменело, и он тяжело вздыхает с каждым моим движением. Димитрий издает тихие звуки и время от времени шепчет мое имя. Я слышу, как он говорит «детка», перед тем, как член набухает в моей руке. Через несколько секунд чувствую, как горячие всплески возбуждения ударяют по моей руке и смываются водой.

Он продолжает стонать, и его голова откидывается назад, щекоча мои щеки длинными густыми волосами. Димитрий ударяет руками о стену с еще одним сдавленным рычанием, и его член сильнее пульсирует в моей руке. Все мое тело наливается от желания. Он мне нужен. Я хочу впустить его. Хочу почувствовать, каково принадлежать такому мужчине, как Димитрий.

Мне это нужно как воздух.

Наконец-то пришло время.

Время, чтобы отпустить себя.

~ * ГЛАВА 20 * ~

Димитрий