Где-то на земле есть рай

…Если вы никогда не замечали, некоторые вещи обладают ярко выраженной способностью показывать свою симпатию или антипатию. Например, зеркало в бабушкиной квартире всегда рисует меня красавицей, хотя я совершенно точно знаю, что это не так. А вот тумбочка в передней маминой квартиры меня ненавидит, и, когда я прохожу мимо, она специально – я не шучу – перемещается так, чтобы толкнуть меня.

Короче, я налетела на острый угол тумбочки, едва не свалилась, потеряв тапочку, и с чертыханьем ухватилась за дверной косяк.

– Кто там?

– Служба доставки!

Я распахнула дверь. За нею обнаружился огромный букет орхидей, красивее которых я в жизни ничего не видела, а также держащий этот букет Юрий Арбатов, который все тем же внимательным взглядом смотрел мне в лицо.

Клянусь, три поросенка, увидевшие на пороге своего домика волка с полным набором посуды для свиного шашлыка, и те были куда менее ошеломлены, чем я. Следует отдать Арбатову должное, он умел преподносить сюрпризы.

– Можно войти? – ласково осведомился он. И, прежде чем я ответила: «Нет, нельзя», он уже оказался в передней.

– Это вам, – добавил он, вкладывая мне в руки букет, и бросил через плечо взгляд на своих охранников. По-моему, в то же самое мгновение они растворились в воздухе с легким шипением, похожим на то, какое издают в воде таблетки французского аспирина.

– Зачем? – в легком остолбенении спросила я, кое-как нашарив ногой слетевшую тапочку.

– Так вы же говорили, что любите орхидеи, – объяснил Арбатов.

Во мне взыграла здоровая злость.

– Могли бы не тратиться, – бросила я.

– А я захотел.

– Кто там, Лиза? – крикнула мама.

– Э… Так, один знакомый, – отозвалась я.

Меж тем Арбатов снял пальто, – хотела бы я быть так же хорошо скроенной, как это пальто, – и шагнул в комнату так запросто, будто его там ждали. Мне не оставалось ничего другого, кроме как проследовать за ним. Машинально я отметила про себя контраст между нашей маленькой, с низкими потолками, квартиркой и неожиданным гостем, при виде которого на ум приходило полузабытое слово «денди». О, он обитал в совершенно другом мире, можете мне поверить, – мире, где украшенные лепниной потолки парили в нескольких метрах над полом, где стены утекали прочь, сколько хватает глаз, и где вещи были прекрасны и бесполезны, как мечта, а не вымученно-утилитарны. Войдя в комнату, он одним взглядом охватил ее всю – с пятнами на обоях возле батареи, видом в унылый двор и безликой, тусклой мебелью. Конечно, я давно привыкла ко всему этому, но сейчас у меня возникло такое ощущение, словно я впервые увидела эту комнату его глазами, и, признаться, оно вовсе не было приятным.

…Ну зачем, зачем он пришел? Чтобы напугать меня и показать, что ему все обо мне известно?

– Боже! Какие цветы! – закричала моя мама, завидев орхидеи. – Кто это, Лиза?

– Юрий, – сказал Арбатов. – Просто Юрий. А вы Татьяна Борисовна, мать Елизаветы?

Но тут он увидел выражение моего лица, а оно – могу сказать без всякого зеркала – должно было быть чертовски красноречивым.

– Кажется, я не вовремя…

– Нет, что вы, что вы! У нас тут семейный ужин… почти семейный, не правда ли?

Мама перечислила всех, кто находился в комнате, и принесла пятый прибор. Марика подала мне вазу для орхидей, и их поставили в центр стола. Я села, и Арбатов как-то чрезвычайно ловко ввинтился на стул возле меня. Чем дальше, тем больше мне все это не нравилось.

– Однако, дорогая, ты никогда нам не рассказывала о Юре! – сказала моя мать, не без некоторого кокетства поглядывая на него. – Неужели вы работаете вместе?

Салат, который я машинально жевала, попал мне не в то горло, и я закашлялась.

– Ну, это слишком сильно сказано, – проворчала я, откашлявшись.

– У нас общее дело, – заметил Арбатов, который явно забавлялся.

– Что ж, я очень рада, – заявила моя мама. – Наконец-то ты нашла себе приличного человека!

Не вытерпев, я пнула ее ногой под столом, но, похоже, промахнулась, потому что Родион взвыл так, словно повздорил с асфальтовым катком.

– Что такое, Родион? – обеспокоилась мама.

– Ногу свело, – пробормотал тот, незаметно под столом растирая колено.

К счастью, разговор вскоре принял совершенно иное направление. Марика заговорила о курорте, на котором она недавно отдыхала. Мама поддержала тему. Родион рассказал, как он в прошлый отпуск ездил в Испанию, и заметил, что таких жлобов, как каталонцы, свет не видел – даже за вход в церковь ухитряются драть с туристов деньги.

– А во Франции все церкви бесплатные, хочешь осмотреть – пожалуйста, сколько угодно.

– Кроме Сен-Дени, – напомнила я. – Чтобы как следует осмотреть королевские надгробия, лучше заплатить и пройти через музейный вход. Из основного зала они тоже видны, но плохо.

– Ну вот, а вы говорите, что хотите писать детективы, – вздохнул Родион. – У вас же совершенно другой уровень – гораздо выше, раз вы интересуетесь Сен-Дени!

Я помрачнела. Положительно, сегодня был не мой день.

– Кстати, раз уж вы оба работаете в полиции, может быть, дадите мне совет? – продолжал Родион. – У одного моего знакомого возникли неприятности, на него хотят повесить серьезное преступление.

– Что за преступление? – поинтересовался причисленный к полицейским Арбатов.

– Нападение на женщину. Но он совершенно не такой человек.

– Какой ужас! – вздохнула Марика.

– Я ничего не могу советовать по поводу дела, к которому не имею отношения, – сказала я. – Защита подследственного – вообще-то задача адвокатов. И что вообще значит – повесить? У тех, кто ведет дело, были какие-то основания для обвинения?

– Никаких. Этот человек просто оказался поблизости, когда было совершено преступление. Вот менты… простите, ваши коллеги и лезут вон из кожи, чтобы его засадить. А мы бы хотели прекратить дело. Скажите, Лиза, сколько в таких случаях составляет обычная взятка?

Клянусь, я всегда считала, что за словом в карман не лезу, но тут я просто опешила:

– Слушайте, Родион…

– Она взяток не берет, – тихо, но веско промолвил Арбатов. – Так что оставьте ее в покое.

– Да бросьте! Все в полиции берут взятки, для этого туда и устраиваются… И я не вижу смысла притворяться, тем более что тут все свои. Взять, к примеру, вас, Юрий… Вы меня простите, конечно, но для скромного полицейского вы слишком хорошо одеты.

– Ваш сарказм не по адресу, – вмешалась я. – Юрий вовсе не полицейский, он бандит. Да, Юрий Данилович?

Молчание, пронизанное оторопью, обволокло присутствующих, и я почти физически ощутила, как оно сгущается в комнате. К своему удивлению, я заметила, что Арбатов кусает губы, чтобы не засмеяться.

– Лиза, – несмело начала моя мама, – что это за шутки…

– Раз уж меня разоблачили, я, наверное, все-таки дам вам один совет. – Арбатов перестал улыбаться, его темные глаза в упор смотрели на Родиона. – Пусть ваш брат напишет чистосердечное признание.

– При чем тут мой брат? – пролепетал тот, покрываясь пятнами.

– Потому что вы именно о нем спрашивали совета. Только вот то, что вы назвали нападением на женщину, было покушением на убийство. Она дала ему в долг слишком много денег, а возвращать их он не спешил. Немолодая дама, – тут он почему-то покосился на мою мать, – лет сорока пяти, если мне не изменяет память… Тогда он попытался ее убить, но неудачно. Кстати, его предыдущая спутница тоже умерла как-то странно, и полицейские, которые ведут дело, уже до этого докопались. Так вот, пусть ваш братец пишет чистосердечное. По крайней мере, получит на пару лет меньше.

Родион открыл рот. Лицо его перекосилось так, что я даже на мгновение испугалась, что нашего гостя вот-вот хватит инсульт. В наступившей внезапно тишине мы услышали, как скребут по паркету ножки стула. Это Марика поспешно отодвинулась от сидящего рядом Родиона.

– Всего хорошего, – вежливо сказал Арбатов, поднимаясь с места. – Спасибо за приятный вечер.

– Я вас провожу, – бодро сказала я.

По правде говоря, мной руководила не столько любезность, сколько желание удостовериться, что этот милый человек не оставил в нашем доме какую-нибудь адскую машинку. Однако в передней я не выдержала:

– Послушайте, откуда вы узнали про его брата?

– А я вообще любознательный, – хмыкнул мой собеседник.

– И нарочно пришли сюда?

– Нет. Я понятия не имел, что увижу его здесь. Мне просто хотелось поглядеть на вас – в обычной обстановке.

– Вы пытаетесь мне угрожать?

– Я? Да бросьте! Если я угрожаю, Лиза, то делаю это совсем иначе.

– Неужели? – сердито спросила я.

Арбатов усмехнулся.

– Жаль, – сказал он, глядя на меня своим прямым внимательным взглядом, от которого мне делалось не по себе. – Очень жаль.

– Что жаль, простите? – насторожилась я.

– Что вы терпеть меня не можете, – просто ответил он. – Хотя я ничего вам не сделал.

– Слушайте, – проговорила я, – к чему эти игры? Вы хотите расположить меня к себе, чтобы я служила вам источником информации, но это просто неумно. Неужели вы думаете, я не поняла, куда вы клоните? Да и цветы – это, простите, явный перебор.

– Хорошо, – равнодушно отозвался Арбатов. – Значит, будем считать, что я недооценил вас. – Он протянул мне руку, и я неловко протянула ему свою.

– Но мы пока в одной связке? – спросил он, не отпуская мои пальцы. – Я имею в виду, в деле Парамонова.

– Пока – да, – отозвалась я, пожимая плечами.

– Тогда до свидания. – Он улыбнулся мне на прощание и вышел. Телохранители замкнули его со всех сторон, и в их плотном кольце он спустился по лестнице. Не без облегчения я затворила дверь.