Где-то на земле есть рай

Во время этой короткой схватки мы едва не врезались в грузовик, но в самое последнее мгновение мне удалось выровнять руль. Это не машина, а просто чудо. Как она слушается водителя – это что-то!

– Я все равно до тебя доберусь! – грозит обессиленный Арбатов.

– Руки коротки.

– Дура!

– Отморозок!

– Ты ненормальная, я давно хотел тебе это сказать! Ты точно ненормальная!

– Ну, если я такая плохая, зачем ты мне цветочки посылал, а? Может, ты такой же ненормальный, как и я?

Добив этой фразой своего попутчика, я минуты три наслаждаюсь тишиной.

– Куда ты меня везешь? – стонет совершенно обессиленный Арбатов.

– Теперь – никуда, – отвечаю я, заворачивая во двор. – Мы приехали.

Глава 2

10 апреля. Первый час дня

Жилой многоквартирный дом с неудовольствием взирает на нас всеми своими окнами. Арбатов подозрительно оглядывает его, словно ищет в одном из этажей покупателя на свою смертную жизнь и бессмертную же душу в придачу. Я распахиваю дверцу автомобиля:

– Вылезай!

Арбатов явно намерен упираться, но у меня нет ни времени, ни желания пререкаться с ним. Я резко дергаю рукой с браслетом и вытаскиваю своего спутника из машины, как кильку из коробки.

– Это беззаконие! – верещит он.

Поразительно, до чего быстро некоторые граждане вспоминают о законе, который сами, замечу, в обычной жизни не слишком стремятся соблюдать. Таща за собой пристегнутого предпринимателя, я направляюсь к входной двери с домофоном.

– Если хочешь звать на помощь, кричи погромче, – предупреждаю я его.

Дверь распахивается нам навстречу. Крошечная девочка ведет на поводке еще более крошечного пса, который, завидев нас, начинает вилять хвостом.

– Пошли! – скомандовала я. То ли я не рассчитала траекторию движения, то ли Арбатов от ранения плохо держался на ногах, но он врезался в железную дверь подъезда и едва не упал.

– Хорош ругаться, здесь дети, – оборвала я его бессвязные излияния и поволокла своего спутника к лифту.

Судя по всему, Арбатов смирился со своей участью, потому что он даже не пытался сопротивляться и без звука вошел в кабину.

– А может, лучше по лестнице? – внезапно произнес он.

– Тут слишком высоко, – отозвалась я.

Арбатов замолчал и затравленным взором уставился на светящуюся кнопку на панели. Дверцы лифта разъехались с легким шумом.

– Ну, куда теперь? – не без сарказма осведомился мой собеседник.

Не отвечая, я нажала на кнопку звонка.

– Кто там? – раздался шепот из-за двери.

– Пресса, – отозвалась я. – Помните, я была у вас совсем недавно?

Дверь приотворилась. Оля Баринова стояла на пороге, с удивлением переводя взгляд с меня на человека рядом со мной.

– Вы – да, я вас помню, – просипела она. – А кто это с вами?

Я пристально посмотрела на нее, на Арбатова, снова на нее.

– Не узнаете? – спросила я, слегка подталкивая своего спутника вперед.

Оля озадаченно нахмурила брови. Арбатов начал сердиться:

– Слушай, что все это значит, а? Ты зачем меня сюда привела?

Тут в лице Оли что-то дрогнуло, на губах расцвела улыбка – вначале робкая и недоверчивая, потом молодая и радостная… от которой лицо даже преобразилось, стало мягче и нежнее…

– Юрасик? – прошептала она. – Это ты?

Пауза. И после паузы, на изумленном выдохе:

– Оля???

Так-так, дамы и господа! Вы по-прежнему утверждаете, что Оля Баринова затаила злобу на Алису Лазареву, которая разрушила ее жизнь и, чтобы отомстить ей, обратилась к известному – о, разумеется, известному в очень узких кругах – бандиту, пардон, бизнесмену Юрию Арбатову? Вы все еще верите, что этот бандит, то есть бизнесмен, – эти иностранные слова так легко перепутать! – нанял убийцу для того, чтобы разделаться с Лазаревой на ее дне рождения, а потом подослал снайпера, когда первая попытка сорвалась и вместо Алисы был убит ее муж?

Ну, даже если вы в это верите, то я, простите, уже не верю. Достаточно посмотреть на их лица, чтобы понять, что эти люди – вне зависимости от того, что связывало их в прошлом, – не виделись много лет и, возможно, вообще забыли о существовании друг друга.

– А что у тебя с голосом? – спросил Арбатов. – Простудилась, что ли?

На лицо Оли набегает облачко, а я внезапно понимаю, отчего я с самого начала не верила в виновность Арбатова, даже когда у меня не было доказательств. Помните, я говорила, что что-то беспокоило меня интуитивно, хотя я никак не могла понять, что именно? Так вот, если Юрий Арбатов так любил Олю Баринову, чтобы из-за нее пойти на преступление, отчего же он не дал ей денег на операцию, которая бы хоть отчасти восстановила ей голос?

– Может быть, мы войдем внутрь? – предлагаю я. – И тогда уже обо всем поговорим.

Оля посторонилась, и я переступила через порог. Должно быть, я забыла о наручниках, потому что Арбатов дернулся вслед за мной и приложился плечом о косяк.

– Извини, – говорю я. Не отвечая, он бросает на меня хмурый взгляд, и только тут я понимаю, как мы должны выглядеть со стороны: в мятой одежде, испачканы кровью, и вдобавок на нас одни наручники на двоих. Неудивительно, что Оля Баринова взирает на нас с некоторым недоумением.