Где-то на земле есть рай

– А не то вы что, пристрелите меня? – спокойно осведомился Арбатов. В его глазах плясали смешинки, и я поймала себя на том, что тоже улыбаюсь.

– Как ваши дела? – спросила я.

Он пожал плечами:

– Нормально. По крайней мере, в ближайшее время никто не посмеет меня тронуть. А как ваши дела?

– Вы имеете в виду дело Парамонова?

– Не только.

Он поглядел мне прямо в глаза. Мимо нас бежал мутный поток, унося с собой какие-то щепочки и обрывки бумаги. В голове у меня мелькнула мысль, что, наверное, этот поток вообразил себя рекой, которая несется, сметая все на своем пути. Я подумала об этом просто потому, что мне не хотелось думать об Арбатове, который стоял буквально в шаге от меня. Невдалеке в пролете арки маячили две или три машины, и около передней из них прохлаждались уже знакомые мне охранники.

– С этим Парамоновым чепуха какая-то выходит, – сказала я, по-прежнему глядя на поток и мокрый асфальт возле него. – Мы с Ласточкиным совершенно уверены, что он ни за что бы не рискнул появиться в Москве и посылать какие-то письма.

– Вот как? А в чем еще вы уверены?

– В том, что он изменил внешность, перевел деньги на заграничные счета и удрал, возможно прихватив с собой какую-нибудь любовницу. Его первая жена утверждала, что он не мог обходиться без женщин. Но при чем тут тогда письма и вся эта история с его второй женой? Ведь она совершенно не вписывается в общую схему. Надо быть последним дураком, чтобы присылать эти письма, а Владислав Парамонов, судя по тому, какую комбинацию он провернул, дураком вовсе не был.

– Нет, – спокойно ответил Арбатов, – он дурак. Потому что вы все-таки его найдете, я в этом убежден.

Я покосилась на него.

– Что-то мне подсказывает, – негромко проговорила я, – что наш беглый покойник не доживет даже до первого допроса.

Арбатов вздохнул.

– Вот вы, значит, какого обо мне мнения, – проронил он. И почти без перехода: – Хорошо. Когда вы его отыщете, клянусь, я отдам его вам. Вы довольны?

– Прямо так-таки и клянетесь? – недоверчиво осведомилась я.

– Да. – Он улыбнулся.

Вот так вот просто жизнь товарища Парамонова была отдана в мои руки. Слово – как купчая, улыбка – как росчерк, и бедный бизнесмен продан с потрохами, даже не подозревая об этом. Мертвая душа, оказавшаяся на поверку живой… Ого-го, какой сюжет! Почти в духе Гоголя.

– Только нам нужна кое-какая информация, – тотчас выдала новоиспеченная помещица Синеокова. – Мы тут навели справки о его подругах. Многие из них находятся более или менее на виду, но вот трое… Про них мало что известно.

Арбатову не надо было дважды повторять. Он протянул руку:

– Давайте список.

– О чем это вы переговаривались с Юрием Даниловичем? – были первые слова Ласточкина, когда я вернулась в отделение.

Прежде чем ответить, я оглянулась и посмотрела в окно. Так и есть: арка, в которой я недавно стояла с моим собеседником, находилась с другой стороны здания и не была отсюда видна.

– Это тебе что, коллеги доложили? – недоверчиво спросила я.

– Нет, – серьезно ответил Ласточкин, – я выходил за рогаликами.

Я открыла было рот, чтобы напомнить ему, что палатка, торгующая рогаликами, стояла чуть ли не в километре от арки, однако вспомнила о благоразумии и решила не искушать судьбу. В конце концов, у Ласточкина ведь было чрезвычайно острое зрение, и он вполне мог увидеть меня даже за километр. По правде говоря, мне следовало даже гордиться этим.

– Мы говорили о Парамонове, – сказала я, и это было чистейшей правдой. – Я попросила его навести кое-какие справки. Если Парамонов и впрямь удрал с одной из своих любовниц…

– То Арбатов с чистой совестью закатает их обоих в асфальт, – закончил за меня Ласточкин. – Лиза, ты что, с ума сошла? Зачем ты облегчаешь ему задачу?

Я потупилась.

– Он обещал мне не трогать Парамонова, – нехотя выдавила я из себя.

– И ты ему поверила?!!

– Слушай, а что ты предлагаешь? – возмутилась я. – Три дамочки из числа знакомых этого мерзавца исчезли, и никто не знает, где они! Как мы будем их искать? Сколько на это уйдет времени? А возможности Арбатова все равно гораздо больше, чем наши. Пусть он нам поможет, в конце концов!

Ласточкин сидел, опершись щекой на руку, и страдальчески смотрел на меня. В кабинете повисла тяжелая пауза.

– Иногда ты меня поражаешь, – наконец промолвил он. – Просто поражаешь. – Он убрал руку и устало повел плечами. – Ладно, что сделано, того не вернуть. С Парамоновым пока ясно, давай разбираться с делом Лазаревых.

Однако никакого разбирательства не получилось, потому что нас вызвали к Тихомирову на общее совещание, а после него позвонил Зарубин и сказал, что хочет видеть нас в управлении – как свидетелей по своему делу. Машину нам с Ласточкиным так и не вернули после ремонта – полковник заявил, что мы получим ее обратно только тогда, когда раскроем убийство Георгия и Алисы Лазаревых, так что мы отправились в управление на метро.