Где-то на земле есть рай

– Андрей, – сказала я, – ты же не старый, не лысый и следователь хоть куда. Что ты мелешь, в самом деле?

– Какой я в жизни – совершенно неважно, – отозвался несносный Андрей. – Важно, каким ты меня в книжке пропишешь. Знаем мы вас, сочинителей!

– А на зеркало не фиг пенять, коли рожа на затылке, как сказал классик, – осадил его Ласточкин. – Надо же, уже и в книжку его вставить нельзя! Не слушай его, Лиза, я всегда смогу тебя защитить. Поэтому пиши смело, что у него глаз вставной, нога деревянная, да и не только нога.

Последние слова вызвали отчего-то такой дружный взрыв хохота, что даже стены, казалось, задрожали. Тотчас же в дверь просунулась чья-то кислая физиономия и потребовала объяснить, по какому поводу мы тут ржем как ненормальные.

– Да вроде дело той ясновидящей сдвинулось с места, вот и радуемся, – ответил Зарубин. – А что, нельзя?

Физиономия пронзила его гневным взглядом и удалилась, бурча что-то о служебном несоответствии. Антипенко вполголоса выругался себе под нос.

– Во кадр, – презрительно сказал Зарубин. – Ни разу в жизни не был на задержании, только и знает, что штаны в кабинете просиживать. Зато указания раздавать он всегда первый. Придурок!

– А что там насчет ясновидящей? – полюбопытствовал капитан.

– Агриппины-то? Да по всему выходит, что вы оказались правы. Это личное, месть. Ниточку мы нащупали, но каких трудов это нам стоило – ты даже не поверишь. Чтоб я еще с этими уродами дело имел…

– Ты лучше про ниточку расскажи, – попросила я. – Вы уже кого-то нашли?

Колесников хмыкнул:

– П-похоже на то. Елена Еремина, восемнадцать лет, к-красивая, натуральная блондинка. Покончила с собой 20 апреля 2012 года, выбросившись из окна.

– Клиентка? – Ласточкин в нетерпении даже подался вперед.

– Можно и так сказать, – отозвался Зарубин. – Хотя это будет не совсем верно. Один из клиентов Агриппины, некто Максим Решетов, 1986 года рождения, заплатил большие деньги за то, чтобы ее приворожить. Три раза ходил к Агриппине, между прочим. Вот как ему девушка понравилась.

Ласточкин страдальчески сморщился.

– Он что, больной? – спросил он в пространство. – Какой приворот? Двадцать первый век на дворе! Ему что, было в лом ее в ресторан сводить или в кино с ней сходить? Человеческим языком объяснить, наконец, как она ему нравится?

– Э, не все так просто, – усмехнулся Зарубин. – У Лены Ереминой был свой молодой человек, и, судя по всему, расставаться с ним она не собиралась. Ну а Максим избалованный юноша, привык по свистку получать то, что ему нравится. Вот он и пошел к старой ведьме. И знаешь, что самое интересное? Чары-то, которые она наложила, сработали. Не сразу, правда, но сработали.

– Ага, – подтвердил Ласточкин. – Когда Максим догадался девушке кольцо с бриллиантом подарить.

– Экий ты циник, право, – укоризненно сказал Антипенко. Но глаза его смеялись.

– Похоже, я чего-то не понимаю, – вмешалась я. – Если Максим добился того, чего желал, и все вроде были счастливы, отчего Лена Еремина выбросилась из окна?

Зарубин нахмурился.

– А, д-да, ты же еще не все знаешь, – сказал Колесников.

– Похоже, что в их отношениях не все было гладко, – добавил Зарубин. – Мы разговаривали с матерью Максима, и она убеждена, что эта самая Агриппина навлекла на молодых какое-то несчастье. По словам матери, Максим сначала ходил окрыленный, когда добился Лены, а потом его словно подменили. Что-то там пошло не так, но что именно, он матери не сказал. А потом, когда Лена выбросилась из окна, он вообще стал избегать любых разговоров о ней. Но мать чувствовала, что его что-то тяготит, хотя он старался вести себя так, словно ничего особенного и не произошло.

– Ну а что сам Максим говорит обо всем этом? – осведомился Ласточкин.

Зарубин и Колесников переглянулись.

– Понимаешь, – после небольшой паузы промолвил Зарубин, – в том-то и дело, что он ничего не говорит. Он исчез. И последний раз его видели как раз две недели тому назад, незадолго до первого апреля, когда и произошло первое убийство.

– Д-да, но тут не только это, – вмешался Колесников. – Помнишь типа, который в подъезде третьей жертвы прятал лицо от камер? Так вот, его приметы вроде схожи с приметами исчезнувшего Максима Решетова.

– И какова же ваша версия? – напрямик спросил капитан.

– Версия такова: Максим Решетов, уверовавший в могущество этой самой Агриппины, счел, что она виновата в гибели его девушки. Поэтому он убил саму Агриппину и еще двух человек из ее окружения, которые знали его и могли выдать.

– А пропавшие деньги? – подала я голос. – Те, что исчезли из офиса ясновидящей?

– Думаем, их спер кто-то из служащих, воспользовавшись моментом, – отозвался Зарубин. – Видишь ли, Максиму Решетову они были ни к чему. Дело в том, что его мать, под чьим крылышком он благополучно существует уже много лет, преуспевающая бизнесвумен. Ты бы видела, в каком особняке она живет!

– Ну предположим, – поразмыслив, согласилась я. – Но почему все-таки Агриппина? Зачем Максиму убивать ее?

Зарубин тяжело вздохнул: