Где ты встречаешь рассветы?

– Да нет, когда вы с первой женой познакомились?

– А, так давно! Лет двадцать назад, я тогда ещё в институте учился. В общаге жил. Севка в общагу и привёл её. Еву. Со мной познакомить. Ну, на моё одобрение. Я и одобрил… – он грустно усмехнулся. – В общем, друга я тогда потерял, а через несколько лет и жену тоже…

– Как? – ахнула я.

– Да не, не переживайте, Евка жива-здорова, в Питере сейчас. Просто мы недолго вместе прожили – Алиску родили, а спустя пару лет разбежались. Первое время я переживал, конечно, сильно, в Арбузов даже вернулся, чтобы хоть как-то отвлечься, а потом… – он расплылся в улыбке, – Аньку свою встретил! Так что не было бы счастья, да несчастье помогло – это про меня!

– Значит, вы не жалеете, что здесь живёте, а не в Москве?

– Наоборот! Только здесь я узнал, что такое настоящее счастье, простите за пафосные слова.

– Да, я понимаю…

– А вы?

– Что – я?

– Не жалеете?

После секундного колебания мне вдруг захотелось приоткрыть душу этому человеку, к которому за дни пребывания в Арбузове я прониклась искренним уважением.

– Вы знаете, Дмитрий, если честно…

– Ну, я пошла, Дим?

Из-за ширмы выпорхнула девица, о присутствии которой я напрочь забыла, и этот факт тотчас же сбил меня с волны откровенности.

– Иди, Алина. Жду тебя завтра в это же время. И будь добра, больше не опаздывай!

– Ладно! – виноватым смехом захихикала красотка. – До свидания, Василиса Микулишна!

– Всего доброго, Алина!

Дверь за девушкой закрылась, и я потянулась за своими вещами.

– Я тоже пойду, Митя. Совсем забыла, у меня встреча через полчаса…

– Да, конечно… – кажется, он был разочарован прерванным разговором. – Так вы не забудьте Егорову позвонить!

– Не забуду, – я открыла дверь.

– И привет от меня, ага?

– Ага.

– Пусть приезжает к нам!

– А вот это вряд ли, – эти слова я произнесла уже почти не слышно для Дмитрия, выйдя за порог студии. – Всеволод Егоров – очень занятой человек…

– А кому сейчас легко? – донеслось мне вслед.

Глава 19

– Саш, я давно хотела тебя спросить…

– Спрашивай…

– Почему ты перестал рисовать?

Он не был готов к такому вопросу, поэтому долго и растерянно моргал и даже отвлёкся от книги, которую весь вечер не выпускал из рук.

– Рисовать… – задумчиво повторил он.

– Ну да. – Я уже поняла, что зря спросила, вон как изменилось его лицо, но слов обратно не возьмёшь. – Если тебе не хочется отвечать, ну его, забудь. Я просто так спросила…

– Мне не хочется…

– Ну вот и хорошо, – я улыбнулась.

– Мне не хочется рисовать… – Он посмотрел на меня долгим взглядом, потом перевёл взор к окну, будто там надеялся увидеть ответ. – Не знаю, почему. Это плохо?

– Почему же плохо? Вовсе не плохо! – заторопилась я. – Ты много читаешь, а это тоже один из видов творчества. Знаешь, сейчас молодые люди совсем разучились читать, и это страшно…

– Молодые люди? – вздрогнув, он вновь посмотрел на меня. Разгорающийся огонёк в его зрачках мне не понравился. – Я – молодые люди?

– Прости, Саш, мне просто кажется иногда, что ты младше меня… Прости, пожалуйста!

– Зачем?

– Что – зачем?

– Зачем ты меня жалеешь?

– Что ты говоришь такое… – растерялась я.

– Жалеешь! И извиняешься всё время! – он закипал, и это так не похоже было на его обычное кроткое поведение. – Сашенька, прости, Сашенька, извини! Я не псих, Ася! И не малолетка сопливая! Я старше тебя!

– Я помню, Сашенька, ты только успокойся, пожалуйста…

– Пожалуйста, спасибо, извините! – он уже кричал. – Мне надоело!

– Хорошо, я больше не буду так говорить… – я лихорадочно вспоминала, где лежит мой телефон, в котором хранились номера врачей. – Если тебе не нравится…

– Нет! Мне не нравится! Я устал! Я бесконечно от всего устал! – его трясло, как в лихорадке, и мне становилось всё страшнее за него.

– Тебе нужно отдохнуть, Саша! – Я попыталась взять его за руку, но мне это не удалось – с какой-то отчаянной злостью он оттолкнул меня, и мне пришлось отступить назад.

– Не трогай меня! – дыхание его сбилось, лицо исказилось брезгливой гримасой. – Никогда! Никогда меня не трогай! Поняла?

– Поняла… Тебе неприятны мои касания? Тебе… – я помолчала, – возможно, тебе неприятна я сама?

– Ты… Ты…

Мои слова, словно пощёчина, оглушили его. Вот только что он горел злостью, а через мгновение застыл с остановившимся взглядом – ни одна мышца не двигалась на его лице, как будто из человека разом вышли все эмоции и мысли все – и вдруг рухнул на пол, я не успела даже ничего сообразить, остановить его не успела. Но он уже полз ко мне, вытирая коленками блестящий штакетник паркета.

– Ася, Асечка, прости меня! Я подлец, я мизинца твоего не стою…

– Встань, Саша, умоляю тебя!

– Прости меня! – он обхватил мои ноги руками и заплакал – горько-горько, как может плакать только безвинное доверчивое существо.

– Это ты меня прости, родной!..

…Он уснул быстро, но я какое-то время ещё посидела рядом, не убирая ладони с его макушки. Бедный мой заблудившийся мальчик, запутавшийся в силках птенец… Но не печалься, я рядом, и так теперь будет всегда!

Глава 20

– Наконец-то, Алиска! – голос Алекса был весел. – Могла бы и раньше позвонить!

– А самому слабо? – усмехнулась я.