Где ты встречаешь рассветы?

Но Глашка трубку так и не подняла. То ли не слышала звонки, то ли не хотела отвечать на мои вопросы. Пришлось отправить несколько сумбурных сообщений, которые, впрочем, тоже остались без ответа. Ох, сестрица, получишь ты от меня завтра по первое число!

В эту ночь я впервые за много лет дала волю слезам. Если бы кто-нибудь меня сейчас спросил, почему я плачу, вряд ли мне удалось дать вразумительный ответ. Мы с Сашей спали в разных комнатах, и никто не мог помешать мне излить свои печали подушке, которая от силы моих чувств в конце концов промокла насквозь. Впору выжимать. Так, на мокрой наволочке, я и уснула…

– Не виноватая я, он сам пришёл! – Глашкин вопль разбудил меня в пять часов утра.

– А? – я никак не могла взять в толк, кто я и где нахожусь.

– Ты чего, спишь, соня?

– Сплю…

– Так всю свою жизнь проспишь, лентяйка!

– Глафира, – проскрипела я. – Ты на часы смотрела?

– Счастливые часов не наблюдают!

– Эгоистка!

– А сама-то? – Глашка хихикнула. – Небось тоже… есть кому бочок греть…

– Фу, как по́шло! – Я с трудом села и подоткнула под себя одеяло, закутавшись по самые уши. Из открытого окна тянуло зябкой прохладой. – Дурища, ты зачем мать волноваться заставляешь?

– Ты о чём, сестрёнка? – голос Глафиры искрился безмятежностью. – И вообще, не ругайся с утра пораньше, что о тебе твой любимый подумает? Разочаруешь парня, мать…

– Он не слышит!

– Здоров спать! – удивилась она. – Вот что значит молодой крепкий организм! Я бы под твой командный голос и секунды не продержалась…

– Глаш! – мне не хотелось продолжать скользкую тему. – Что за ерунда с этим отказом от работы? Мама говорит, что сначала ты с радостью согласилась, потом вдруг передумала…

– Ну ты же знаешь нашу мамочку, Вась! Ей мерещатся привидения там, где их нет. А это дело действительно ерунда, яйца выеденного не стоит – я ей так и сказала, а она придумала невесть что!

– А если подробнее?

– А если подробнее – один её приятель, весьма… гм… напористый, но не очень талантливый писатель попросил меня нарисовать иллюстрации к своему очередному шедевру. Я, не устояв перед умоляющими глазами нашей мамы, согласилась. Вот честное слово, готова была переступить через себя и довести таки дело до конца, но тут…

– Но тут вмешался твой нынешний хахаль?

– Фу, как по́шло! – передразнила меня Глашка. – Никто никуда не вмешивался! Просто этот телепузик…

– Кто?

– Ну, писатель этот. Очень, знаешь, на телепузика похож, такой же пузатый и глупый. Так вот, этот, прости господи, плюшевый урод почему-то решил, что все бабы перед ним должны штабелями падать…

– А ты не упала… – понимающе протянула я.

– А я – нет. И ему это как-то не понравилось. А мне не понравилось то, что этот непризнанный гений, туды его налево, начал руки распускать. Короче, так и не удалось мне отвлечь читателя от кучки словесного мусора отпадными иллюстрациями. Вась, ну почему мама так и не научилась разбираться в мужиках?!

– Глашка, что значит – руки распускать? – испугалась я. – Он к тебе приставал?

– Попытался. Но ведь мы с тобой не лыком шиты, да, Васька? – она звонко рассмеялась. – В общем, даже жаль беднягу, он теперь не скоро за свои литературные труды засядет.

– Почему это?

– А я ему руку немного того… вывихнула. Правую.

– Ну ты даёшь, Глафира! – хихикнула я. – Мама об этом знает?

– Если только он сам ей сказал! Но что-то мне подсказывает, что это вряд ли.

– Надо всё-таки маму предупредить. Чтобы она с ним больше не… дружила.

– Не очень хорошая идея, – с сомнением протянула Глаша.

– Согласна, но что-то же делать надо!

– Ладно, я подумаю, – она вздохнула. – Вась, а у тебя всё хорошо?

– Конечно!

– Ты уверена? Точно-точно?

– Ну что это такое, в конце концов! – не выдержала я. – Сначала мама, теперь ты! Всё у меня прекрасно, лучше не бывает!

– А чего ты кричишь?

– Я не кричу! И вообще – я спать хочу, Глафира! Понятно?

– Да понятно, понятно…

– Что тебе понятно?

– Что ты хочешь спать.

– Вот и молодец! Спокойной ночи!

– И вам не хворать…

Я отключилась, но долго ещё в моей голове звучал насмешливый голос Глашки. Мне не хотелось вслушиваться в его понимающие интонации. Поэтому, так и не сумев призвать к себе сон, хоть на время отключающий реальность, я потихоньку встала и принялась заниматься привычными утренними делами – с оглядкой на дверь в Сашину комнату. Оттуда не слышалось ни шороха, и в нынешнем моём состоянии эта тишина могла только радовать…

Глава 18

Сначала я просто ходила вдоль стены – с интересом и со всё увеличивающимся изумлением, затем остановилась и долго стояла, не в силах отвести взгляда от того, что находилось передо мной. На какие-то мгновения я даже забыла обо всём – и о месте, в котором находилась, и о своих печалях, и даже звуки голосов, летающие позади и вокруг меня, никак сейчас не могли вмешаться в моё состояние.

Впервые я встретила свою мечту так близко, и оттого, что близость эта была обманчива и мне никогда не владеть этой сказкой, этим чудесным ансамблем гармонии и красоты, становилось жаль себя до слёз…

– Прекрасно!

– Да, прекрасно… – прошептала я вслед за мужским голосом и обернулась.