Где ваш дом, дети?..

Что у него за рецидив младенчества был? То ли захотел представить себя в Лешиной «шкуре», то ли заскучал по собственному прошлому?

Видно было, что ему это нужно, что это не каприз, а вдруг нахлынувшая потребность. Только зачем, для чего, в чем ее смысл?

А может быть, это было прощание с младенчеством? И теперь, уже с другой ступени, он расспрашивает нас с Галкой о степенях родства. Уже есть ему с чем прощаться… Уже первые итоги…

— Мама, ты моя мама?

— Твоя, Сашенька.

— Папа, ты мой папа?

— Твой, Сашенька.

— А бабуля Нина чья мама?

— Папина, — отвечает Галка.

— А бабуля Валя чья мама?

— Моя, — отвечает Галка.

— А моя мама — не твоя мама? — спрашивает у меня Санька.

— Твоя мама — моя жена.

— А кто такой — «жена»?

— Это самый близкий друг. Спутник жизни.

— Значит, вы с мамой — моя жена? Мы же близкие друзья?

— Жена — это самая любимая женщина. Вот вырастешь ты и полюбишь какую-то женщину. Она и будет женой для тебя.

— Я лучше девочку полюблю, а не женщину!..

Так он прицелился, приноровился первый раз к семейной жизни…

Разделение человечества на мужчин и женщин он уже четко усвоил. То и дело подчеркивает свою принадлежность к мужчинам. За обедом предупреждает бабушку:

— Ты не ешь, пожалуйста, конфеты, их ведь едят мужчины, а не женщины!

После прогулки сидит на коврике, снимает шерстяные носки, зовет:

— Мама, иди ко мне, я тебя пожалею!..

Галка отказывается, некогда.

— Ну иди же! — настаивает Санька. — Раз мужчина тебя просит!..

Вечером, перед сном, ждет сказку. Я занят, готовлюсь к докладу. Предлагаю маму в чтицы.

— Ну что ты, — возражает сын, — мама ведь женщина, а это касается только мужчин!..

Самое хорошее — он бросается помогать маме и бабушке, когда они что-то несут, мотивируя свое желание помочь опять же «мужчинством».

Продолжая его «мужской» портрет, надо сказать: Санька очень обидчив. На любое несогласие с его просьбами, с его хотениями быстро надувается, но быстро, правда, и оттаивает. А недавно у него появилась манера угрожать потерей своего благоволения.

— Папа, поиграй со мной! — просит громко, но я заговорился с Галкой и не реагирую.

— Ну, тогда я отвернусь от вас! — говорит Санька. — И буду глядеть на стенку!..

Он отворачивается, нахмуренный. Мы с Галкой прерываем беседу, я спешу к сыну и затеваю игру…

— Ну, тогда я уйду на кухню! — угрожает Санька в другом случае…

Ну, тогда я брошу машинку и не буду с ней играть!..

— Ну, тогда я не буду тебя любить!..

Это самая страшная его угроза. Он ее произносит редко. Но если произносит, надо срочно все бросать и срочно выяснять отношения.

Говорю с ним, разбираюсь в его обидах. И вдруг возникает ощущение, что не Санька передо мной, а себя самого я вижу. Себя маленького. Себя, снова ставшего ребенком… Полное отождествление… Да, полное отождествление… Раньше только читал про такое, теперь время от времени испытываю сам. Оживаю в сыне, начинаю заново в сыне, еще не ведаю, какие опасности, какие неудачи впереди… Бесчисленное множество возможностей… Все в сыне… Не в этом ли отождествлении корни отцовского чувства?..

Рассматривали книжку, на страницах которой нарисованы разные животные. Один раз посмотрели, второй раз… Потом я стал расспрашивать:

— Кто что полезного делает, Санечка?..

— Собачка дом стережет… — ответил сын. Лошадь людей возит… Корова молоко дает… А петушок… Петушок с курочкой дружит…

Я выслушал Саньку, хотел еще порасспрашивать. Но Санька меня опередил — стал интересоваться стоимостью предметов и явлений.

— А сколько копеек стоит эта книжка?..

— А сколько копеек стоит это дерево?..

— А сколько копеек стоит Алеша?..

— А сколько копеек стоит папа?..

Поначалу попытался подробно ему растолковать, отчего и почему одна вещь дороже, а другая дешевле. Но Санька ничего не понимал, бестолково переспрашивал, и я бросил свои пояснения. Стал ему в ответ называть первую пришедшую на ум цифру.

— Пятьдесят копеек? Ого!.. — удивляется Санька.

— Семьдесят копеек? Ого!..

Позанимались «хозрасчетом», а потом все вместе, Галка с Алешей и мы, смотрели передачу по телевизору. Санька увидел, как Дед Мороз раздавал мальчикам заячьи ушки, а девочкам короны.

— Хорошо быть зайчиком? — спросила Галка.

— Хорошо!.. — согласился Санька зачарованно…

После этого он два утра подряд настойчиво спрашивал у Галки:

— Ты забыла, мама, кем я хочу быть?

— Помню-помню! — отвечала Галка. — Ты хочешь быть зайчиком!..

На третий день она посадила Саньку рядом с собой и они вместе стали вырезать и склеивать заячьи ушки из серебряной бумаги. Сделали серебряный обруч вокруг головы и на нем два уха торчком.

Санька надел на себя самоделку с восторгом. И не снимал до конца дня. И если кто-то называл его Сашей, он поправлял:

— Я не Саша — я зайчик!..

Не знаю, что сказать про этот случай. Всю жизнь человек примеривает на себя различные социальные роли. А начинается социализация с подражания, с примера взрослых, с простейших «зайчиковых» ролей…

Или с критики родителей? С неприятия чего-то в старших?.. Вечером Санька улегся в кровать, я прочитал ему сказку, принес кружечку с молоком.

Санька выпил молоко, вернул кружку, посмотрел на меня пристально.