Где ваш дом, дети?..

Зинаида Никитична зашла взять санитарную книжку — ей пора ехать на медосмотр, получать очередную порцию штампиков-допусков. Хотя дурость, по-моему, ездить за этим в райцентр и день тратить на формальную процедуру.

Ребята в кабинете азартно измеряли ручным динамометром свою силу. Друг на друга орали, нетерпеливо дожидались очереди.

— Директор вас невзлюбит, — глядя на ребят, сказала Зинаида Никитична. — Он хочет быть единственным и обожаемым, главным центром притяжения. А у вас тут, похоже, свой центрик наметился. Не простит он вам этого…

— Что вы! — обиделся я за директора. — Чем больше теплоты здесь, тем лучше!

— Поживете — увидите! — вздохнула Зинаида Никитична. — Что не похвалит он вас, это уж точно!..

Тут же произошел пустяк, случай, который подлил воды на мельницу Зинаиды Никитичны…

Директор сидел в учительской и жаловался своим педагогиням.

Когда я вошел с бумагой в руке, про которую нужно было доложить, он хотел было прерваться, но не прервался, а продолжал по инерции.

— …Это кошмар какой-то. И ходят, и ходят. Стучат, гогочут за дверью, звонят. Придут и какую-нибудь ерунду скажут. Какую-нибудь чепуху. А слышимость какая! Какая ужасная слышимость!.. Надо куда-то удирать! Надо отдыхать от всего этого! Но как?.. Но куда?..

Я вклинился в паузу, сказал про бумагу и вышел. Педагогини сидели с вежливым вниманием на лицах, смотрели директору в рот.

Доложил директору о задуманных новациях. Поймал его прямо в «берлоге», то есть в его кабинете. Рассказал, что хочу широко использовать физиотерапевтические процедуры для профилактики болезней, ввести «трехминутки бодрости» в конце каждого урока, каждому воспитаннику выдать на год «паспорт здоровья», где бы он сам отмечал все, что касается его здоровья. Не забыл про аутогенную тренировку перед сном, проводимую по внутренней радиосети. Обязательную лечебную физкультуру для хроников. И так далее…

Директор все выслушал и одобрил. Но выглядел он озабоченным.

Очередной обход моих пациентов в изоляторе.

Петька последний. Заметил, что я не спешу, и стал рассказывать об отце совершенно по-новому:

— У всех папы есть, правда? А у меня вдруг ушел. Значит, он не настоящий был. Его попросили побыть, пока настоящий в отлучке. А про настоящего мама не говорила. Значит, она скрывает нарочно. Потому что про это нельзя говорить. Потому что мой папа разведчик. Как Штирлиц. Сидит где-то и про меня думает. А я про него. Я про него часто думаю. С тех пор, как догадался, где он. Как ему там живется без меня и без мамы? Плохо, наверное… Я бы с ним хоть разик поговорил бы, обнял бы, а потом долго вспоминал. Могли бы мне рассказать про него. Я ведь не болтун. Или хоть в щелочку дали бы на него поглядеть. В малюсенькую-малюсенькую…

Петька смотрит мимо меня. А я оглядываюсь и вижу — у дверного косяка, скрестив руки на груди, стоит Ваня-«артист». Видно, появился, пока Петька рассказывал. Брови нахмурены, а глаза поблескивают чересчур влажно.

Никто в палате не произносит ни слова.

Снова оборачиваюсь к Петьке. И вдруг такое чувство, словно впервые его увидел. Цыпленок. Волосы на голове что пух, брови, ресницы — все желтое. Даже глаза светло-коричневые и те желтизной отсвечивают…

Какого папу он придумает себе завтра?..

Детдом состоит из двух корпусов: учебного и спального. Из корпуса в корпус ребята перебегают раздетые — упорно не желают облачаться в уличную одежду. Я встал в вестибюле учебного корпуса и занялся наблюдением. Ребята выбегали на улицу, даже не взглянув в сторону вешалки. Один первоклассник понесся в осеннюю распутицу в войлочных тапочках — я еле удержал его. Но не только ребята — воспитатели тоже выбегали на улицу, игнорируя вешалку. Не здесь ли причина высокой заболеваемости детей? Не здесь ли резерв их оздоровления?

Поделился с директором наблюдениями, высказал идею о крытом переходе между корпусами. Директор выслушал и заявил, что уже думал об этом, и строительство такого перехода запланировано. И не просто перехода, а с зимним садом внутри…

Такая уж у него манера, я заметил. Берет чью-то конструктивную мысль, украшает ее «завитушкой» (в данном случае зимним садом) и выдает за плод собственных размышлений…

В учебном корпусе много разных плакатов, призывов, стенгазет, стендов. Больше, чем в спальном. Разноцветное веселое разнообразие.

Прочел плакат о соревновании между отрядами. Поморщился. Показалось, чересчур удалой тон у этого плаката. Как приз отряду-победителю обещана поездка в Москву. Видимо, поэтому плакат кончается «купеческим» возгласом: «Поезжай в Москву — разогнать тоску!»

Мимо как раз проходила Алена Игоревна. Я подозвал ее, извинился и высказал свои соображения. Она выслушала, посмотрела на меня свысока.

— Вам-то что до этого! Глядите лучше на градусники!.. — сказала и пошла дальше по коридору…

Я посмотрел ей вслед, и вдруг озарила диагностическая догадка. Видимо, у нее комплекс неполноценности. Но только ли у нее? А у остальных педагогинь?.. Не этот ли «ключик» использовал директор, собирая их вокруг себя?..