Gears of War #5. “Глыба”

Подойдя к карте поближе, полковник провёл пальцем вдоль реки, лишний раз напомнив себе о том, как важно было удержать главный мост Канцелярского суда. Его войскам нужно было сохранить этот объект в целости, чтобы быстро перемещаться по нему на юг, иначе придётся ехать в объезд через северную часть, а это больше ста километров пути. Не будь все эти мосты так необходимы Хоффману, он давно бы уже подорвал их, чтобы не дать червям добраться до западной части Эфиры. Полковник провёл пальцем до широкой улицы Коррелла, которая вела к площади с тем же названием, а также к центру деловой части города.

— «Как пить дать, всей толпой тут вылезут», — сказал он. — «Тут полно канализационных туннелей, а также отсюда им быстрее всего добраться будет до ключевых целей. Пока мосты остаются под нашим контролем, мы можем зажать их на улице Коррелла».

— «Поняла вас, сэр. Майор Томас значительно укрепил оборону моста Канцелярского суда».

— «Вот пусть и работает дальше в этом же направлении».

— «Вы останетесь в здании штаба, сэр?» — спросила Аня. Её интересовало, поведёт ли Хоффман себя, как здравомыслящий человек в должности главы штаба обороны, оставшись сидеть в боевом информационном центре. Пора бы Ане уже понять, что полковник был вовсе не такой.

— «Когда окончательно в маразм впаду и сражаться на передовой больше не сумею, тогда и останусь, лейтенант. К тому же, надо за Фениксом приглядывать».

— «Спасибо, сэр», — ответила Аня, и Хоффман мог поклясться, что видел, как она покраснела. — «Вы ведь больше не станете выходить из зоны покрытия радиосвязи, да?»

— «Не стану, и ваша просьба для меня как приказ, Аня», — усмехнулся Хоффман, прикоснувшись к козырьку кепки. Пора бы Маркусу уже перестать страдать хернёй и признаться в своих чувствах этой девчушке. — «Только наружу не высовывайтесь».

Обратно к командному посту на пересечении бульвара Альмара и улицы Коррелла полковник отправился пешком. Сделал он это не столько из-за того, что это было куда быстрее, чем искать автомобиль, сколько потому, что его солдатам надо было видеть, что их командир рядом с ними. Командный пост скорее выглядел как огромная лавка на сельской ярмарке, чем как укреплённое сооружение. Единственное, что выдавало его принадлежность к военным постройками — защитная стена из мешков с песком и бетонных блоков. Эйгл установил тут стол с оборудованием для переговоров по рации и походную плитку, работавшую на твёрдом топливе. Тут была вода, запас боеприпасов, место, где можно было свернуться в клубочек и подремать несколько минут, и жестяная банка, куда можно было отлить. Хоффман мог жить тут хоть до самого наступления червей.

— «Не обращайте на меня внимания, капрал», — сказал он и пододвинул к себе поближе пустой ящик, где раньше хранились боеприпасы. Усевшись на него, полковник уставившись на дорогу, ведущую к Корреллу, в ожидании неизбежного.

ХОЛДЕЙН-ХОЛЛ, ВОСТОЧНАЯ БАРРИКАДА, ДЖАСИНТО.

Слишком поздно было придумывать отговорки, да и вообще разговаривать с Миррой.

Адаму пришлось использовать карту с мелким масштабом, чтобы отметить на ней продвижение Саранчи. Эту карту, детально отображавшую переплетения улиц, сделали при помощи наземных телеметрических станций в масштабе один сантиметр к одному километру на глянцевой бумаге. С годами её испещрённая карандашными пометками поверхность покрылась трещинами от постоянных сворачиваний. Но даже если она на части развалится, Адам всё равно не стал бы её выбрасывать, ведь карта принадлежала Элейн. Супруга профессора отмечала на ней все места и даты своих полевых работ, которые она посещала для сбора образцов.

“Ты ведь всё знала и понимала ещё задолго до того, как я вообще и помыслить о таком мог. Ты всегда была умнее меня, да и обдумывала всё куда тщательнее… Как бы я хотел увидеть тебя вновь, хоть на минуту. Всё бы на свете отдал за ещё одну возможность поговорить с тобой… Ты встречалась с Миррой? Она никогда не упоминала о тебе”.

Элейн пропала почти что двадцать лет назад. Адам надеялся, что она была мертва все эти годы, ведь он просто не мог смириться с мыслью о том, что Саранча держала её у себя в плену. Профессор нашёл её останки в туннеле. Это были плечевые кости и куски ткани, которую он тут же узнал. Вначале он скрывал от Маркуса все эти детали об исчезновении его матери, потому что это сразу бы вызвало массу вопросов о том, зачем вообще она полезла в эти туннели. Ну а затем это вошло у Адама в привычку, потому что он так и не нашёл в себе храбрости рассказать обо всём сыну. История повторялась заново, и Адам смирился с этим. Он хранил ото всех секрет о существовании Саранчи, пока не стало слишком поздно.