Геббельс: Нацистский мастер иллюзий

Примером тому может служить антисемитское эссе Вагнера «Иудаизм в музыке» (Das Judenthum in der Musik), опубликованное в 1851 году, в котором автор хотел «прояснить для себя, что представляет собой тот незаметный, отталкивающий элемент, который мы чувствуем в личности и сущности еврея. Это оправдывает инстинктивное отталкивание, которое является чрезвычайно сильным и решительным».[290] В дополнении к этому эссе, названном «Разъяснение «иудаизма в музыке»», Вагнер утверждал, что они должны предотвратить «атрофию нашей культуры путем изгнания элемента, вызывающего разложение насильственными средствами».[291]

В заключительном предложении «Иудаизма в музыке» Вагнер обращается к евреям: «Протяните безоговорочно руку этой кровавой борьбе, потеряв себя — тогда мы будем едины, и ничто не встанет между нами, но учтите: есть только одно возможное искупление от проклятия, которое вы несете, искупление Ахасура — гибель!».[292]

Вагнер использовал здесь слово Der Untergang, которое также можно перевести как падение или уничтожение, предлагая таким образом решение, которое может быть широко интерпретировано как желанная судьба евреев: духовная или физическая гибель. Вагнер был пророком немецкой культуры своего времени и высшим идеологическим авторитетом. Он хотел вернуться к идеальному германскому прошлому, которое было разрушено алчной культурой и утратой ценностей под руководством евреев.

Эта немецкая антисемитская расистская традиция проявилась с приходом к власти нацистской Германии. Мы должны попытаться понять, повлияло ли чувство обреченности, охватившее нацистское руководство в последний год войны — чувство, подобное тому, что было на рубеже веков, — на то, что происходило в лагерях уничтожения, и на ощущение немцами срочности завершения этого «начинания» по истреблению евреев. Можно ли найти какую-то «логику» в ускорении методичного истребления евреев в то время, в период упадка и гибели в последний год войны?

Возможный ответ на этот вопрос, как уже говорилось, кроется в изучении пропагандистской машины Геббельса, которая обеспечивала легитимность продолжения боевых действий на фронте и истребления евреев, несмотря на поражения. Согласно этой пропагандистской машине, начало войны и уничтожение евреев были взаимосвязаны. Германия могла победить коммунизм, уничтожение которого напоминало уничтожение евреев, с помощью войны, а также привести в действие окончательное решение проблемы, которая грызла самое сердце Германии — евреев. Гитлеру хватило ума понять, что осуществление его грандиозного навязчивого плана полного уничтожения, методичного геноцида евреев, должно быть поставлено на правильную почву. Антисемитские пропагандистские акции начались задолго до его прихода к власти, а когда разразилась глобальная война, теория стала практикой. На войне будут жертвы, и что касается немцев, то их целью было победить и убить врага, и им не пришлось за это отвечать.

Тем самым нацизм стремился смягчить травму от поражения Германии в Первой мировой войне, за которым последовали долгие годы восстановления. Одним из ключевых утверждений было то, что в этом поражении виноваты евреи. Поэтому на грани поражения во второй «Великой войне» связь между антисемитизмом и мотивом «искупления гибелью» усилилась. Гитлер рассмотрел ошибки, приведшие к унизительному поражению Имперского рейха в «Великой войне», уже в своей книге Mein Kampf. Массовые убийства во время войны повлияли на катастрофически-апокалиптическое мышление Европы того времени. Среди причин, приведших к краху и моральной атрофии, Гитлер особо выделял расовый вопрос, как он писал:

Окончательная и наиболее глубокая причина падения Германии кроется в том, что расовая проблема игнорировалась и ее значение в историческом развитии наций не осознавалось. Ведь события, происходящие в жизни наций, не являются случайностью, а представляют собой естественные результаты усилий по сохранению и приумножению вида и расы, даже если люди не в состоянии сознательно представить себе глубинные мотивы своего поведения.[293]

«Высшие» немцы должны были оберегать себя от смешения с другими «низшими» расами и сохранять чистоту своей крови. В этой пропитанной нигилизмом атмосфере духовного и художественного упадка, чувства атрофии и пессимизма антисемитизм использовался как возможное объяснение. Таким образом, «удаление» евреев из жизни немцев рассматривалось как желаемое решение.