Гедда Габлер (пьесы)

Невообразимый шум в зале. Чуть ли не все кричат, топают ногами, свистят. Какие-то мужчины в возрасте злорадствуют и украдкой переглядываются. Катрина Стокман в тревоге вскакивает. Эйлиф и Мортен угрожающе наступают на горланящих мальчишек. Аслаксен гремит колокольчиком, призывает к порядку. Ховстад и Биллинг говорят разом, но их не слышно. Наконец гвалт стихает.

А с л а к с е н. Председатель собрания ждет, что докладчик возьмет свои неосторожные слова обратно.

Д о к т о р С т о к м а н. Ни за что на свете, господин Аслаксен! Это подавляющее большинство нашего общества отнимает у меня свободу и запрещает мне говорить правду вслух.

Х о в с т а д. Большинство всегда право.

Б и л л и н г. И правда на его стороне, убей бог!

Д о к т о р С т о к м а н. Нет, большинство никогда не бывает право. Никогда, я сказал! Это очередная ложь, и свободный, думающий человек обязан бороться против такой догмы. Кто составляет большинство населения страны? Умные или недалекие умом? Нам придется согласиться, что по всему земному шару глупые в страшном, подавляющем большинстве. Но это же, черт побери, неправильно, чтобы недоумки командовали умными!

Шум и крики.

Давайте, давайте, вопите. Переорать меня вы можете, но возразить вам нечего. У большинства – к несчастью – сила и власть, но не правота. Прав я и еще несколько человек, единицы. Право всегда меньшинство.

Снова страшное возмущение, шум.

Х о в с т а д. Ха-ха, а доктор-то Стокман с позавчерашнего дня успел стать аристократом!

Д о к т о р С т о к м а н. Я уже сказал, что не собираюсь тратить слова на малочисленную шатию одышливых узкогрудых доходяг, которые плетутся в обозе позади всех. С ними живой пульсирующей жизни рассчитывать не на что. Но я думаю о тех немногих среди нас, единицах, кто привержен расцветающим истинам завтрашнего дня. Этот передовой отряд маячит далеко впереди – компактное большинство будет плестись туда еще много лет, – и там, на горизонте, эти думающие самостоятельно сражаются за новые истины, народившиеся так недавно, что они еще не успели дойти до большинства.

Х о в с т а д. Та-ак, теперь доктор заделался революционером!

Д о к т о р С т о к м а н. Да, черт возьми, господин Ховстад, я намерен поднять революцию против лживого мифа, будто большинство имеет монополию на истину. Вокруг каких убеждений обыкновенно сплачивается большинство? Как правило, это старые-престарые истины, избитые до смерти. Но, господа, пока истина доживет до таких преклонных лет, она давно уже начнет клониться в сторону лжи.

Крики и насмешки.

Нет, вы, конечно, можете мне не верить, но истина не Мафусаил, она не живет столетиями. Нормально построенная истина держится лет семнадцать-восемнадцать, от силы двадцать, редко дольше. Причем такие истины-перестарки уже тощи как мощи. Вот тут-то, но не раньше, эти истины доходят до большинства, и оно принимается скармливать их обществу как здоровую питательную еду. Я как врач могу вам сказать, что питательных веществ в них уже нет, оно и понятно. Столетние истины – как позапрошлогодние копчености: заплесневелые, заветренные, пересоленные. Вот откуда берется моральная цинга, которая свирепствует в обществе.

А с л а к с е н. Мне кажется, уважаемый докладчик слишком отклонился от темы.

Ф о г т. Я должен поддержать председателя относительно существа дела.

Д о к т о р С т о к м а н. Петер, слушай, не сходи с ума. Я никуда от темы не отклоняюсь. Я как раз и собирался говорить о том, что толпа, стадо, ваше треклятое компактное большинство – именно оно отравляет духовные источники нашей жизни и заражает землю у нас под ногами, как чума!

Х о в с т а д. И вы обвиняете в этом широкое свободомыслящее большинство только потому, что оно хладнокровно и трезво голосует исключительно за бесспорные и общепризнанные истины?

Д о к т о р С т о к м а н. Ой, не надо, любезнейший господин Ховстад, не заводите вы шарманку о бесспорных истинах! Те, что теперь готова признать толпа, быдло, для авангарда общества считались бесспорными во времена наших прадедов. Мы, сегодняшние передовые люди, давно в них не верим, а сам я полагаюсь на надежность только одной аксиомы: ни одно общество не может жить здоровой жизнью, питаясь просроченными догмами.

Х о в с т а д. Вместо этих разглагольствований интересно бы услышать, какими именно просроченными догмами мы тут кормимся.

Со всех сторон ему выражают поддержку.

Д о к т о р С т о к м а н. О, да я мог бы завалить вас этим грязным бельем. Но начну с одной абсолютной истины, а на самом деле – лжи, которой живет не только сам господин Ховстад, но и «Народный вестник» и все его почитатели.