Гексаграмма: Колодец времени

Рассмеявшись, та оборвала связь, оставив Ганиш бессильно кипеть и сжимать кулаки. Тварь уже вела себя как правительница. Ганиш и прежде знала, что амбиции у той непомерные, и всё же её поразил тон прежней подруги. Ни капли сомнения, что ей всё удастся. Ни тени неуверенности в себе. Треклятая ведьма являлась центром её персонального мира, воспринимая всех остальных без исключения как декорации, эффектно подчёркивающие её великолепие. Больше проку в других живых существах она не видела.

Глава 11

В зеркале, преобразованном из кристально чистой пресной воды, налитой в огромное овальное блюдо, город лежал как на ладони. Родина не вызывала у Глэдии ни восторга, ни каких-то ностальгических чувств. Впрочем, и какого-то особенного негатива она тоже не чувствовала. Эсканолл просто стал для неё чужим, и уже много лет они совершенно не знали друг друга, да и не стремились узнать. Глэдия провела вне родины много лет, но пресловутая тоска по дому так и не пришла. Не соскучилась по людям, сливающимся для неё в безликие толпы. Люди, стремящиеся ускользнуть от своего прошлого, люди, мчащиеся во весь опор навстречу грядущему – не замечающие, как топчутся на месте.

Получив воспоминания Ванни, Глэдия поймала себя на том, что утратила детское идиллическое восприятие мира. Он был обворожён и увлечён столичной жизнью и тянулся к её обитателям, даже если не верил, что может по-настоящему к ним примкнуть. Глэдия покинула город спустя несколько недель после того, как ей показалось, что она окончательно прозрела и разочаровалась.

Серебряное блюдо предназначалось специально для таких наблюдений. Рунная вязь, покрывающая его, усиливала призыв и делала очертания всего, что отображалось внутри, чётче. Глэдия видела всё до мельчайших подробностей – морщинки в углах глаз пешеходов и складочки на одежде, царапины на оконных рамах, следы на снегу. Изображение в чаше не отставало от реального времени ни на секунду. Она могла приблизить или отдалить любой элемент панорамы, могла выбрать ничего не подозревающую жертву. Забрать всё, чем эти люди жили, чем дышали, и чем совершенно не умели распорядиться, прожигая время и силы впустую. Глэдия не откажется от того, к чему шла всю жизнь. Сияет тот, в ком есть огонь дерзновения. Творческая искра, что разгорится и преобразует мир. Никто доселе не замахивался так широко, а зря.

Ганиш, однако, как была, так и осталась дурой, набитой никому не нужными принципами. Власть приплыла ей в руки, но эта бесталанность ничего не извлекла из подарка судьбы. Она, кажется, и впрямь хлопотала о других, трудилась на благо жвачной толпы, а ведь могла бы взять всё, что угодно, и раздавить несогласных. Слишком малодушная и вялая, чтобы бросить вызов устоям и пошатнуть традиции, слишком слабая, чтобы вступить в борьбу за первенство над миром. Но ведь не имело смысла рождаться алхимиками, если это не делает их абсолютной истиной.

Но Глэдия щедра и снисходительна, и, пожалуй, прибережёт для бывшей подруги по старой памяти место прислужницы. Ей, в конце концов, не подобает всё делать самой, а брать абы кого неразумно. Ганиш всё равно возвысится – Глэдия покажет ей, что это такое… и одновременно даст понять, что на вершину ей никогда не взойти.

Лёгким прикосновением изящного тонкого пальца к мерцающей поверхности воды Глэдия установила точку перехода – и тут же материализовалась в центральном зале дворца Анклава. Она всей кожей ощущала биение сердца этой восхитительной махины. Сложная конструкция, названная дворцом, представляла собой неизмеримо больше, чем здание. Здесь находилось пересечение измерений и стихийных потоков. Дворец при должном использовании его ресурсов хранил доступ к прошлому и будущему, к изнанке реальности и ко всем её несбывшимся вариантам. Глэдия зачарованно следила за проносящимися в её сознании образами, нашёптанными этой великой сущностью. Ей не было понятно, почему остальные алхимики так слепы и глухи.

Кстати, о них. Созерцать и анализировать Глэдия продолжит, когда одержит победу. Её коллеги вот-вот ворвутся, и надо приготовиться.

***

Пламя сорвалось с обеих рук Ричарда, и в него тут же вплелись со стороны тёмно-фиолетовые нити, добавленные Старатосом. Атака беспрепятственно ударила по женщине в зале – и её фигура разлетелась на мелкие осколки. Они столкнулись не с настоящей Глэдией, а лишь с её стеклянной копией, заменившей её в последний момент.

Выходя из стены справа, невредимая Глэдия расхохоталась, как если бы речь шла об удачном розыгрыше, а не о схватке, которая сулила завершиться гибелью одной из сторон.

– Ты посылала к нам энергетических созданий, – Старатос скрестил руки на груди.

– Да, это я. Долго же вы, однако, не могли догадаться, – алхимичка изогнула губы в саркастичной улыбке.