Гелий-3

Они подъехали ближе к обездвиженному луноходу, после чего Норберту велели остановиться и остаться позади. Он снова видел лишь скалы и пробирающиеся между ними силуэты. По опущенному пандусу сбежало несколько фигур в бело-зеленых скафандрах, с оружием в руках. Одна из них шла несколько неуклюже и сразу же за пандусом свалилась на лунную поверхность, остальные поскакали в сторону наемников, словно кенгуру, стреляя вслепую.

Раздался короткий треск, и шлем бегущего разлетелся, как лампочка, облаком обломков и рыжеватого тумана, который тут же осел в виде мелкого снега.

Его товарищ спрятался за скалой, покрывшейся миниатюрными взрывами. Он не показывался, дожидаясь минуты спокойствия, и тогда Доцент, которого Норберт узнал по надписи на ранце, зашел сбоку и послал в чужака короткую очередь. Из-за скалы ничего не было видно — лишь облако красного замороженного тумана и струя кислорода под давлением, от которой камень тут же обледенел.

Упавший у люка пополз в сторону брошенного оружия. Кто-то что-то резко крикнул по-арабски, но тот продолжал ползти, словно заводная игрушка.

Синтезатор издал негромкий треск очереди, из нескольких отверстий в скафандре брызнул кислород, превращаясь в туман. Ползущий дернулся и замер неподвижно.

Пытавшаяся сбежать машина уже никуда не бежала — «Возмездие» отстрелило ей колеса с одной стороны, и та теперь стояла, накренившись и упираясь в скалу. Луноход остановился рядом, нацелив пушку на ее командный модуль.

Притаившиеся у открытого люка первого лунохода Кролик, Моро и Ангол осторожно один за другим вошли внутрь. Остальные стояли кругом, целясь в отверстие люка. Норберту велели держаться позади, за скалой, так что он снимал искореженную машину и их всех, как они целятся и ждут.

А потом контрактники вышли наружу.

— Чисто, можешь снимать.

Войдя в открытый настежь шлюз, он начал снимать, но внутри вовсе не было «чисто». В стенах зияли целые созвездия пробоин, а разгерметизация превратила внутренность машины в руины, полные каких-то лохмотьев, пучков кабелей, замерзших до состояния камня порванных упаковок с пайками, со стен и потолка свисали клочья обшивки. Все было разодрано и свалено в бесформенную кучу, изуродованное до неузнаваемости.

Наконец его позвали, погрузили сегвеи на платформы «Барона Шайбы» и «Дикого мяса», затем сели в луноходы сами и помчались ко второй машине и охранявшему ее «Возмездию».

— Внутри есть кто-то живой, — сообщил по радио Султан. — Я вызывал его по-арабски и по-турецки, но он не реагирует. Нырок хочет его прикончить.

— Мне отлить охота, — заявил Нырок. — А в памперс я не люблю.

Кролик потянулся к закрепленной на ранце кассете и открыл ее, показав находившиеся внутри загадочные инструменты, клавиатуру и какие-то заканчивающиеся зажимами кабели.

— Я открою люк, только входите осторожно.

— Я пойду, — вызвался Зеро.

— Я тоже, — сказал Рыбак.

Внешне все выглядело легко. Инструмент с вращающимся наконечником и чем-то вроде долота лишил панель крышки, а потом достаточно было подключить несколько кабелей и постучать по клавишам.

— Сбрасываю давление. Внутренний люк закрыт.

У иллюминатора появился человек в открытом шлеме. Он поднял руки и пошевелил губами, будто хотел, чтобы по ним прочли его слова, а потом закрыл шлем.

— «Сдаюсь». Кажется.

— Люк открыт.

Крышка люка выдвинулась и отъехала в сторону. Опустилась лесенка.

— Только осторожно.

Оба контрактника вошли в шлюз и закрыли люк.

Норберт уже понял, что с первой группой ему войти не дадут, и просто стоял в тени «Возмездия» в двадцати метрах от них, снимая чужую машину.

Слышны были лишь голоса по радио.

— А ну, лапы вверх! — кажется, Зеро.

— Эй, что там у тебя? Не трогай!

И третий голос:

— Аллах…

Белый шум и ослепительная вспышка во всех иллюминаторах чужого лунохода. Обломки и фрагменты обшивки, взмывающие во все стороны по идеально прямым траекториям, неестественно высоко. И лишь потом — синтетический грохот взрыва.

х х х

Они возвращались молча.

Норберт завершил съемку, выключил аппаратуру, и мир, лишившись маркеров и параметров на стекле шлема, вновь стал настоящим, атаковав его с удвоенной силой. Он дрожал как в лихорадке, стуча зубами и надеясь лишь, что в скафандре это не слишком заметно. Противосолнечную заслонку он оставил опущенной, так что лица его увидеть никто не мог.

Если честно, он уже был сыт всем этим по горло. Ему хотелось вернуться на Землю, спрятаться под кроватью, где угодно, лишь бы там вообще не было Луны — как можно дальше от политики, наемников, изотопов и судеб мира. Он вспомнил свой мнимый дом на Сент-Люсии и понял, что получит эту награду лишь после того, как выдержит до конца.

Мысль эта не слишком ему помогла.

Когда они вернулись на базу, там уже обо всем знали. От тел Зеро и Рыбака не осталось практически ничего — в выжженных, разодранных потрохах лунохода не удалось бы найти даже следов ДНК. Осталось лишь несколько расколотых фрагментов брони и искореженные до неузнаваемости ранцы.