Гелимадоэ

В тот же вечер пробренчала бубенчиками накрытая красным чепраком лошадка. Любопытные давно ожидали фокусника, и вот наконец он приехал. На рукаве у него не было траурной повязки, не было знаков скорби и в шутовской сбруе лошадки. Скорбной была лишь их худоба: мужчина был черен и сух, как выгоревшая стерня, а у лошади выпирали ребра, точно пружины сквозь продранную обивку, отчего она походила на конский скелет, влекущий катафалк. Опустевшее место на козлах глядело сиротливо, наподобие ниши, из которой сдуло деревянную фигурку святого. Скитальческая пара была разлучена навек.

Во дворе трактира «У долины» фокусник распряг лошадь, втащил повозку в сарай, побежал в больницу и пробыл там до позднего вечера. Он сел ужинать, но не как обычно, с возчиками и кучерами, а в стороне ото всех, низко нагнувшись над тарелкой — молчаливый, пасмурный, замкнувшийся в себе. Никто его не окликал. К столу, за которым сидит горе, люди не подсаживаются. Черные глаза фокусника угрюмо глядели из-под лохматых бровей, тоскливо позванивала ложка, черпая скудную пищу. Та, что лежит в мертвецкой, укрытая дешевым саваном, никогда уже не будет делить с ним ни его убогую трапезу, ни его шумную славу.

Ясновидящая умерла в пятницу, хоронить ее должны были в понедельник. Богачам, которым посчастливилось умереть в пятницу, еще можно было притязать на похороны в воскресенье. Для бедняков и бродяг воскресенье — неподобающий день. Да в конце концов, что это за похороны? В дешевом, грубо сколоченном гробу тело пронесли в церковь. Кто шел за гробом? Осунувшийся, сгорбившийся фокусник, инвалид из больницы, что закрыл глаза усопшей скиталице, несколько нищих да кучка любопытных из среднего сословия. Господа не сочли достойным принять участие в похоронах комедиантки. Они лишь выглядывали из окон, не показывая своего интереса, заглушая в себе сочувствие. Похоронную процессию замыкали Ганзелин с Геленой. Почему именно с Геленой? Гелена дежурила в амбулатории, ей полагалось сопровождать отца. А в качестве кого шел Ганзелин? В качества друга покойной? Нет, он был всего лишь ее врач, ее последний духовник. Он был подле ясновидящей при ее долгой агонии и полагал своей обязанностью присутствовать на последнем акте. Врачи всегда из чувства долга провожают своих умерших пациентов, как и владельцы похоронных бюро, торгующие товарами для покойников.