Ген Рафаила

По зеркалам заднего вида Раф безошибочно определил легавых. Он прекрасно знал, что служебных машин операм не давали и те привыкли преследовать бандитов на личных авто. А подержанные, но отлично восстановленные в сервисах «Ауди» или «БМВ» были ментовским маркером.

Раф вилял, перестраивался, гнал по встречке, но тщетно. Наконец такси засрежетало тормозами, Олеське показалось, что оно сейчас встанет на дыбы, однако ее панические иллюзии прервал удар по затылку.

Она вырубилась и о дальнейшем задержании узнала сильно позже от подполковника Красавцева. Именно он, теребя ее нежно за руку в больнице, рассказал, как все было.

Менты пошли на таран, с двух сторон разбивая «Волге» бампер и задние крылья. Баилов прикрывался своей возлюбленной как заложницей, держа в руках нож. Поэтому он, Красавцев, гнавший на «Гранд Чероки», дал команду не стрелять. А точнее, проорал что есть мочи, распахивая дверь.

Четверо выскочили из своих машин, за волосы выволокли таксиста прямо сквозь открытое окно и с глухим звуком шваркнули головой об асфальт. Прижав кроссовкой шею Баилова, один из оперов уперся стволом в его затылок. На запястьях защелкнулись наручники. Полумертвая ундина была освобождена.

– На все ушло двадцать секунд, – подытожил подполковник. – Скоро над ним будет суд.

– Что же он такого сделал? – безучастно спросила Олеська.

– Пятнадцать грабежей с нанесением травм, два тяжких убийства, – отчеканил Красавцев.

– И это все ради меня? – Она подняла брови.

– Ну, последние случаи точно ради тебя, – подтвердил мент.

– Это смягчит ему приговор? – с надеждой спросила бывшая любовница.

– Ты что, обалдела? – обиделся подполковник. – Конечно нет. Сядет лет на двадцать точно.

– Вам повезло, – слабея голосом, произнесла она.

– С чего бы это?

– Он должен был вас убить. По воле своего отца Икара, умершего в тюрьме. Икара этого упек за решетку ваш отец – Иван Михайлович Красавцев. А записку для Рафа передал мой папа, служивший вертухаем на зоне.

– Я ничего не понял. А где сейчас твой отец?

– Его убила мама.

– В смысле?

– В коромысле. Вот такая история, товарищ подполковник, у меня капельница закончилась.

Анатолий Иванович позвал медсестру, и пока та меняла лекарства в системе, сообщил из дальнего угла палаты:

– А знаете, почему воняла машина вашего воздыхателя?

– Нет.

– Она была залита кровью. Последнему ограбленному пострадавшему Баилов нанес сорок ножевых ранений.

Сестра, выходя из палаты, с ужасом оглянулась на Красавцева и уронила бутылку физраствора.

Олеська молчала. Анатолий Иванович снова присел к ней на кровать.

– Ты тоже могла стать жертвой. И я никогда не прощу себе такой оплошности, по сути, мы ловили на тебя как на живца, – мент понизил голос.

– Идите к черту, – сказала Олеська. – Вы прекрасно знали, что он не убьет меня. Потому что вы не умеете любить, но ловко используете тех, кто способен на это.

– Я умею, – прошептал Красавцев. – Выходи за меня замуж.

– С хрена ли? – прошептала Олеся.

– Он все равно не перестанет за тобой охотиться. А я всегда буду рядом. Как арматура, как стена. И я сделаю все, чтобы он не вышел на свободу.

Олеська осмотрела две слепящих звезды на погонах и с холодом мертвой царевны ответила:

– Я согласна.

Глава 26 Предчувствие поединка

Баилову, как и предрекал подполковник, дали двадцать лет тюрьмы. Все эти годы Красавцев чувствовал, что их встреча состоится. И будет она не в ментовском кабинете, не в комнате для свиданий, не в зале суда. Это случится лицом к лицу без свидетелей на голой земле, под открытым небом. И выживет кто-то один. Лишь один отомстит за своего отца, отстоит его честь. Другой будет повержен.

Этот поединок снился Анатолю постоянно. Иногда они с Рафом бились волками, раздирая в клочья морды, иногда стервятниками, разбивая клювы. Иногда корчились на траве змеями, впиваясь в чешуйчатую плоть ядовитыми раздвоенными языками. Порой во сне просто намертво, вплотную друг к другу стояли две раскаленные тучи, полные не воды – крови. Это тоже были они с Рафом.

Красавцев разгадывал любую аллегорию, посланную мозгом. Ему, получившему сначала полковничьи, а затем генеральские погоны, регулярно отчитывались о жизни Баилова на зоне. Тот не был паинькой. Мгновенно стал авторитетом, блатным. Держал в липком страхе всю колонию и имел погоняло – Рафаил.

Узнав об этом, Красавцев усмехнулся: «А кто тогда я сам? Демон? Дьявол? У кого просить помощи в битве с архангелом Рафаилом?»

* * *

Отмотав пятнадцать лет, Рафаил бежал. Об этом писали газеты, кричало телевидение.

Рывок [16] Баилова был изящен и ловок. С двумя сокамерниками они заточенными алюминиевыми ложками проковыряли рыхлый цементный пол (о ветхости здания тюрьмы не раз говорили на ведомственных собраниях) и прокопали подземный ход к трубопроводу.

По классической схеме, воспетой в мировом кинематографе, зэки прикрывали дыру тряпкой, а обломки камней и бетона высыпали из штанов во время прогулок.