Ген Рафаила

– Ура! Наконец преступление! – Жизнь для Ани была сплошным сюрпризом.

Они на цыпочках подошли к плите, где в огромной кастрюле с черными сколами эмали булькал Клавин бульон. Икар взял с крючка вафельное полотенце и снял крышку. В свете уличного фонаря шмат мяса напоминал ополовиненный кирпич. Орудуя двумя ножами, Баилов отрезал кусок и впился в него зубами, обжигая язык и нёбо. Аня прыснула в кулак и потребовала с ней поделиться. Второй отсеченный кусочек, охлажденный на вилке, отправился в ее милый ротик. Девичьему восторгу не было предела. Говядина оказалась недоваренной, и она выплюнула ее в мусорное ведро. В то время как Икар жевал сырые волокна отчаянно, рыча и закатив глаза от наслаждения.

Через полчаса они, спрятавшись за дверью своей комнаты, наблюдали в щелочку, как Клава солила бульон, гасила огонь и причитала:

– Надо же, как уваривается мясо. Просто безобразие…

Для Бархатовой жизнь рядом с Икаром была приключением. Она рассказывала об этом друзьям, родителям, домработницам и хохотала, не в силах остановиться.

Бабушка Мгела первой поняла, что у внучки серьезный ухажер, и предложила познакомить его с семьей. Так он появился на пороге их дома. В белой сорочке, постиранной и наглаженной, полосатом галстуке, широких серых брюках, с букетом хризантем.

Расцеловав женщинам руки, Икар скинул пиджак. Рубашка красиво облегала крепкий торс. На ремне – с правого бедра – висела кобура с табельным пистолетом.

Мгела подняла брови. Отец с матерью многозначительно переглянулись.

– Вы ходите с ним даже в гости?

– Я после рабочего дня, простите…

За столом Икар был безупречен. Мало ел, умело пользовался приборами, изящно поддерживал разговор. К удивлению Николая Петровича, цитировал Ахматову и Пастернака. На радость Натали Автандиловны, чистым баритоном пропел начало первого концерта Чайковского. Бабуле попытался угодить знанием грузинских вин. Но, в отличие от других домочадцев, Мгела Мгеридзе сидела чернее тучи. А когда Икар встал и торжественно попросил руки Ани, закрыла лицо красиво увядшими пальцами в перстнях.

– Бабушка, тебе плохо? – затрепетала внучка.

Мгела не ответила. Николай Петрович церемонно поблагодарил следака за честь и, сославшись на неожиданность предложения, попросил взять время. Аня раскраснелась. Она тоже не знала, как реагировать. Икар подробно рассказал о своих планах: скоро будет направлен начальством в Высшую школу, грядут звания, хорошая зарплата, виды на жилье.

– А свадьбу сыграем через четыре месяца, я как раз накоплю денег, – заключил он.

Семья затихла. На кухне слышался плеск воды и звон посуды. За окном второго этажа дети играли в вышибалы. Мяч глухо ударялся о кирпичную стену. В такт ударам помпезная люстра над столом нежно звенела хрустальными бусинами.

Неловкую паузу нарушила повариха Маша. Она вынесла вишневый пирог. Все выдохнули и накинулись на лакомство.

– Это фантастически вкусно, – простонал Икар с набитым ртом, рассекретив в себе плебея.

Аня поддела его локтем и улыбнулась:

– Я же говорила, здесь есть кому печь пироги!

Наконец вечер завершился. Мгела, сухо попрощавшись, ушла в свою комнату. Мама пожала Икару руку. Папа пошел провожать его в коридор.

– Простите, что напугал вас. Просто давно люблю вашу дочь и не мыслю без нее жизни, – тихо сказал Баилов отцу, надевая пиджак.

Николай Петрович заговорщически подмигнул следаку, мол, не волнуйся, пока женщины ахают, мы все решим.

Перед сном он притянул к себе жену и спросил:

– Ну как тебе гэбист?

– Что-то мне страшно, Коля, – ответила она. – С одной стороны, умный, образованный, надежный, а с другой…

– А другой стороны просто нет, – филолог чмокнул свою пианистку в щеку. – Помнишь, как паниковали твои родители, когда я пришел тебя сватать? Ни гроша за душой, штаны брата, дырка с кулак в кармане. А ты – потомственная грузинская княжна… А сейчас? Разве ты жалеешь о прожитом?

– Ни минуты…

– Тогда позволь и дочери быть счастливой. Если она его любит – пусть выходит замуж.

В темной спальне скрипнула дверь. Мгела в длинной сорочке с кружевами застыла у стены привидением.

– Мама? Потеряла таблетки для сна? – вздрогнула Натали.

– Их нужно немедленно разлучить, – надрывным голосом отозвалась Мгела. – Этот милиционер – чудовище. Неужели вы ничего не поняли?..

* * *

Мгелу не услышали. Икар начал бывать в доме Ани чуть ли не через день. Айзенберг вернулась, расцеловала Баилова за ремонт, предложила ему купить матрас и жить на полу – хоть со своей девушкой, хоть без. Но он отказался, и панорама на Кремль сменилась видом на зассанный забор в поселке возле платформы «63 километр». От Казанского вокзала электричка шла туда час сорок. Комнатку ему сдал коллега по отделу. Стоила копейки, остальное Икар оставлял на свадьбу.

Бархатовы жалели будущего зятя и часто предлагали переночевать. Для этого в коридоре ставили раскладушку, а сверху клали великолепную перину из свадебной коллекции бабули.