Ген свободы (СИ)

Мне особенно не повезло: я отлетела к стене одной из первых, и меня изрядно приложило головой. Перед глазами поплыло, но я еще успела увидеть, как на меня летит привязанный к стулу член экипажа, и даже успела подумать, что «Ния хоризонтер» все же пошила команде дирижабля на редкость удачные мундиры… А потом на мои ребра обрушилась дикая боль, и дальше я не помню уже ничего.

Пришла я в себя от того, что кто-то гладил меня по голове.

Должна сказать, это приятный способ пробуждения, всячески его рекомендую. Вот если бы при этом голова не казалось ватной, и если бы не было так больно во всем теле… И если бы перед глазами не мелькали огненные сполохи…

Впрочем, когда я моргнула раз или два, то оказалось, что огненные сполохи существовали на самом деле, а не только у меня в глазах: недалеко что-то горело, в воздухе тянуло гарью.

Еще через секунду я осознала: я лежу на земле — точнее, на траве, — в воздухе летит пепел, а рядом сидит Орехов, и он-то и гладил меня по голове.

— Вы очнулись! — произнес он с живейшим чувством. — Не вставайте и ничего не говорите, у вас могут быть внутренние повреждения!

— Что за глупости, — пробормотала я. — Лучше помогите мне сесть.

Наверное, Орехов был прав, мне стоило полежать. Но чувство собственной беспомощности действовало угнетающе; вспыхнула даже злость — опять я во всех этих переделках показала себя не лучшим образом!

Эта злость и придала мне силы. Опираясь на руку Орехова, я села.

И очень хорошо сделала, иначе пропустила бы зрелище века.

Потому что в нескольких сотнях метров догорал «Прогресс». Так близко, что до нас долетали волны жара, а пепел оседал на моих волосах и платье.

Как описать это?

Даже если бы я была полностью спокойна и не пережила бы только что удара по голове, и тогда увиденное наверняка поразило бы меня. Громада дирижабля, которая выглядела так величественно, даже паря в небе, где ее масштабы поддавались лишь смутному представлению, подавляла, оказавшись так близко. При этом оболочка дирижабля уже выгорела больше чем наполовину; вся задняя часть его представляла собой пылающий остов, словно оставленный без юбки корсет старинного платья, на котором кое-как держались еще местами пылающие лохмотья обшивки.

Нос дирижабля уткнулся в землю, но лежал он скорее на боку. Я понадеялась, что команде удалось спастись из рубки, хотя, откровенно говоря, надежды на это было мало. С каждой секундой огромный баллон заваливался все сильнее.

Сильнейший гул и треск огня заполнял все вокруг, рождая в душе безотчетную панику; запах горелой резины и других материалов душил, заставляя хватать воздух отчаянными глотками.

Вдруг раздался грохот: один из лохмотьев обшивки оторвался и взмыл в воздух, точно пепел от обычного костра, а затем начал черной бабочкой порхать на высоте.

— Во имя всего святого… — пробормотала я.

— Вы смогли сесть, хорошо, — пробормотал Орехов. — А встать? Встать сможете? Боюсь, у меня не выйдет вас нести.

Поглядев на него, я заметила, что одна его рука прижата к телу. Должно быть, сломал или еще как-то повредил.

— Смогу, если надо, — ответила я.

— Надо. Как видите, мы слишком близко к пожару, в любой момент на нас может что-нибудь свалиться.

Кое-как, опираясь друг на друга, мы поднялись. Оглядевшись, я никак не могла понять, где мы. Земля под нами была обычной землей, с травой и мелкими камушками, без намека на тротуар. Нигде не было видно городских зданий. А ведь даже в темноте — уже стемнело — должны были бы светиться окна! Правда, в одну сторону над горизонтом как будто заметно было розоватое зарево — не отблеск от пожара, а нечто куда более далекое и масштабное. Может быть, городские огни?

— Мы за городом, — подтвердил Орехов мою догадку. — Капитан Бергсхорн, очевидно, сразу повел дирижабль подальше, за Неперехожую, чтобы в случае чего никому не повредить.

— Он знал, что так будет? — задала я довольно глупый вопрос.

— Он страховался от неожиданностей. Он был… он хороший капитан.

Я заметила обмолвку Орехова и тоже изо всех сил пожелала, чтобы этот невзрачный человек оказался жив

— А как мы спаслись?

— Нас выкинуло при ударе о землю. Всех, кто был в курительной. Вы одна из самых легких, вас отнесло дальше всех. Еле нашел вас, — он крепко сжал мою руку. — С самого начала вы оказались внизу кучи малы и очень меня напугали.

— Ничего, — пробормотала я. Главное, что я могла идти. Кое-как, спотыкаясь и держась за руку Орехова, но все-таки могла. Возможно, я не чувствовала серьезных повреждений из-за шока, но мне казалось, что в целом со мной все в порядке. Хотя, конечно, синяки будут по всему телу. — А куда теперь? Вы знаете, где ближайшее жилье? Видели что-нибудь сверху?

— Когда бы я успел? — ответил Орехов вопросом на вопрос. — Но сейчас главное просто отойти подальше от дирижабля. Люди, которые живут поблизости, наверняка примчатся на такое зрелище и окажут нам помощь.

Так оно и оказалось.