Ген свободы (СИ)

Мы не успели даже отковылять далеко — очень скоро нас встретили жители соседнего хутора, которые спешили к месту катастрофы с ведрами воды (совершенно бесполезными) и одеялами для спасенных (а вот это я оценила, потому что меня била крупная дрожь). Не прошло и часа, как я, частично отмытая, перевязанная и даже слегка накормленная, лежала в чьей-то кровати и диктовала примчавшейся из города полиции свой адрес — чтобы сообщили Мурчалову. Кажется, я провалилась в сон на словах: «А если Василия Васильевича нет дома, спросите Прохора Ивашкина…»

* * *

Неделю спустя после пожара на «Прогрессе» и попытки мятежа я сидела перед окном в нашей гостиной и любовалась на парад Ассоциации Храбрецов.

А на это зрелище стоило посмотреть!

В Ассоциации состоят люди, которые занимались морской торговлей до того, как лет пятнадцать назад были приняты основные международные договоры. То есть тогда, когда сама эта торговля все еще во многом оставалась анахронизмом и порождала таких колоритных личностей, как Ирина Ахмедовна Горбановская. Грубо говоря, тогда, когда наши воды во многом находились под контролем пиратов и каперов, действующих с национальными флотами заодно.

(Я понятия не имею, как вышло, что такое положение дел на море еще существовало тогда, когда на суше разбойничья вольница ушла в прошлое уже пару сотен лет назад. В пансионе благоразумных девиц мадам Штерн у нас одна девочка как-то делала доклад по этому поводу, но время было весеннее и мне больше нравилось рисовать цветущую яблоню за окном на полях тетрадки, чем вслушиваться.)

Оказавшись не у дел после того, как порядок был в основном наведен, эти господа не пожелали успокоиться и организовали этакий союз авантюристов. Организацию более-менее благочинную, хотя, как я слышала, периодически городская полиция проверяет их на пособничество контрабандистам и другие грешки, большие и малые.

Они же продолжают соблюдать свои морские традиции и обычаи на суше даже более ревностно, чем соблюдали их на море: носят яркую и красочную одежду, частенько вышедшую из моды с полвека назад, выставляют напоказ деревянные ноги и руки-крючья, не стараются спрятать оружие, частенько заводят экзотических питомцев — попугаями в Необходимске уже никого не удивишь после того, как они размножились под куполом Аметистового конца, но вот еноты или какие-нибудь панголины все еще в новинку.

И вот представьте, как группа таких красавцев движется по нашей узкой Нарядной улице, периодически выстреливая в воздух из шутих, рассыпающих конфетти и ленты, и нестройно распевая не самую законопослушную песню!

Нечего и говорить, что все жители окрестных домов вышли на крыльцо или приникли к окнам, чтобы не упустить ни секунды этого великолепия.

— Не отрадно ли вам думать, — проговорил Василий Васильевич, — что все это затеяно только ради вас?

Сам он устроился на подоконнике, рядом с которым я восседала в кресле, вся обложенная подушками — чтобы не напрягать лишний раз срастающиеся ребра (они все же оказались сломаны, а не только ушиблены, просто в первые часы после крушения я не замечала этого).

Из-за этих-то ребер парад и провели частично по нашей улице. После общегородских беспорядков, падения дирижабля и мятежа Соляченковой, который по этой причине получил широкую огласку, мы с шефом оказались на положении общегородских героев. Меня приглашали смотреть праздничный парад из специальной ложи, воздвигнутой напротив Ратуши, но я отказалась по причине плохого самочувствия. И тогда Горбановская своей волей направила колонну Ассоциации Храбрецов мимо нашего дома, чтобы я все-таки приняла хотя бы пассивное участие в празднествах.

Я вздохнула (очень медленно и аккуратно!).

— Можно было бы обойтись и без этого. Не так уж много я и поучаствовала в подавлении мятежа…

— Не скажите, — не согласился Мурчалов. — Без вас толком ничего не удалось бы. Вы знаете, кстати, что ваш друг Орехов ходатайствует за присвоение вам полного гражданства?

Я попыталась пожать плечами, но, вспомнив о ребрах, вовремя оборвала движение. Полное гражданство мне особенно ни за чем не сдалось; меня устраивало и частичное, которое шеф устроил, подделав документы о моем рождении. Я не горела желанием голосовать за членов Городского совета.

— По-моему, кто на самом деле много сделал, так это вы, — сказала я. — Если бы вы не провели вовремя беседу с главами союзов генмодов, беспорядков было бы куда больше.

— Может быть, и так, — проговорил шеф. — Может быть, и так…

— … А все лавры достались в основном Горбановской. Может быть, ее еще и мэром выберут. Это не очень-то справедливо.

— Да, мэр из нее будет тот еще, — согласился Мурчалов. — Может быть, из Соляченковой получился бы и получше.

— Да вы что! — забыв о сломанных ребрах, я подалась в кресле вперед и аж поморщилась. — Из нее-то?! После всего, что она натворила?!

Шеф посмотрел на меня с некоторой грустью. Ну или так мне показалось. Все-таки у генмодов эмоции читать сложнее, чем у людей.

— А как вы думаете, ради чего она на все это пошла?

— Ради власти?