Ген Тургенева

а ученик учится и записывает,

а учитель говорит,

а ученик пишет,

и учитель говорит,

а ученик пишет,

и у ученика появляется стиль,

это не совсем то, что говорит учитель.

Учитель рюмку пропустил, вздохнул, откашлялся — это стиль.

А потом в туалет — это стиль.

Форточку закроет — это стиль.

К телефону подойдет — это стиль.

А в это время ученик думает.

Он думает о том, что скажет учителю,

пока тот —

в туалете

на кухне

у телефона —

вернулся — это стиль ученика.

И учитель опять заговорил.

Но в это время ученик ушел —

в туалет

к девушке

к маме

а потом они встречаются. Ученик с учителем. И то, что говорил учитель, ученик усваивает, а то, что говорил ученик — учитель к этому прислушивается. И таким образом они соответст­вуют друг другу. Но уже плохо разбираются, кто из них кто. Хотя учитель всегда больше, чем кто. А почему?

Вот вопрос, который не дает покоя. Почему этот усатый, бородатый, некрасивый, в дурацких штанах, не на машине — учитель? а почему этот красивый с девушкой, почему ученик? ну почему он ученик?

или ему нечего спросить?

или ему нечего сказать?

или, может, его никто не спросил о том, что он хотел сказать?

Сам. Вот. Сам.

Сам — это и есть учитель.

Если не сам, то в очках, в усах, даже при девушке, но все же ученик.

Жил-был один друг. Учитель. И жил он далеко-недалеко за городом. Куда ходили электрички. А обратно почему-то на попутке. То есть все, кто к нему ехали, туда ехали хорошо, нормально, а обратно плохо. Туда — ходили электрички, а обратно — нет. А почему? А потому, что очень долго, подолгу его слушали, и опаздывали все на электричку, но готовы были ехать автостопом. Он жил в халупе. Он снимал нижний этаж с ванной, с телефоном, а верхнего этажа у него и не было, просто в природе не было, а если не было, то он жил в комфорте. С садом, бутербродом.

И вот этот ученик к нему приехал. И он постучал, а дверь, а она была не заперта. Он ее открыл, она и открылась. — кто там? — учитель вышел из своей халупы, из своего зоосада, с белкой подмышкой, он был добрым, — заходите, — сказал учитель, ученик вошел «спасибо»

учитель спросонья потер глаза

учитель — спит

ученик — спимый

учитель — слушает

ученик — слышимый

учитель сам пойдет в магазин

а ученика — пошлют.

У ученика есть доска, мел, слова, язык.

Учитель может сказать «да», а потом помолчать и сказать «да нет».

У учителя в комнате обстановка – это беспорядок, трусы, папиросы, может быть, чай, может, водка, а может быть, роза. Ученик вошел. Он ведь очень долго шел. Он устал. Он долго ехал. Он сел. А учитель говорил, о Толстом, что так сейчас никто не пишет. Что у Толстого тоже были ученики. И следова­тельно Толстой тоже был учителем. Учитель был нехороший, без розы, ученик красивый с цветами, в окне, ему есть, что сказать.

Но учитель говорит.

Бегает белка, как в уцененном магазине «Меха», в провинци­альном. Встает солнце, как на картине художника не то что неплохого, но непокупаемого. В общем, оно не производит впечатление, это солнце. Как новое солнце, как солнце, которого еще не было никогда. У художника солнце было оформленным. И правильно, что его не покупали, не потому что это непокупаемый художник, а потому что у покупателя был вкус. А у художника не было вкуса. Не покупательная и продажная способность соответствовали. Покупатель его не покупает, потому что солнце было невыразительным. Скорее декоративным. Он такого и писал — для того, чтобы его купили, а его не покупали, из-за того что он его так писал, чтобы его купили.

Учитель говорил

Ученик слушал, –

что человек — это скорее растение, это точка отсчета — это человек и мир, и миф исходит от человека, но человек мало передвигался, то есть он даже не животное, а растение, потому что привязан корнями к одному месту. И все великие завоевания, и все великие полководцы — это скорее животные, потому что хотят порвать, сломать эти корни. И все представление о мире связано с человеком с корнями, потому что если бы он мгновенно передвигался для него не было бы

не было утра, ночи,

не было бы зимы,

завтрака,

ритма дня,

для него есть день и ночь, потому что он сидяче-стояче-лежачее растение,

на нем есть бутоны, цветы, колючки, он пахнет, человек,

он плохо ходит, он передвигается.

И вот что: если животное абсолютно, его наблюдает человек,

если растение, абсолютно, его наблюдает человек,

и неживые предметы: столы, стулья, скрепки, сумки, то сам он по себе человек, может сравниться только с самим собой.

Это он похож на них своим подобием,

это он напоминает их, а они его нет,

это он бедный, потому что их много, их царство,

а он один,

одинок в своем подобии себе, только самому,

это он может описать их,

а они его — нет.