ГенАцид

– Каких еще «рифмачей»? – удивился майор.

– Ну, которым стихи-то достались.

– А кто есть?

– «Заики».

– Кто?

– Ну те, кому проза досталась.

– Тьфу ты! – с досадой сплюнул майор. – Да говори ты нормально! Заики, рифмачи... И что ж так?

Степан опустил глаза и пожал плечами.

– А мы с ними не дружим, – развязно бросила жена Степана, Галина, которая на протяжении всего литературного вечера лузгала семечки.

– Это почему? – снова удивился Бузунько.

– А они... ведут себя по-свински. Вот почему.

– Ага. Вот так, значит.

– Вот так и значит, – не глядя на майора, сказала Галина, продолжая щелкать семечки.

– А «по-свински», я прошу прощения, это как? – неожиданно наклонился вперед майор и вопросительно посмотрел на Галину.

– А как свиньи, – посмотрев майору прямо в глаза, ответила Галина и почти вызывающе сплюнула шелуху себе в ладонь.

Такая простая логическая конструкция поставила майора в тупик, и он кашлянул.

– Ну это, значит, они что?

– А то, что видеть их у себя мы не хотим.

– А они.

– А они нас, значит.

– Понятно.

Повисла пауза, которую сам майор и нарушил.

– Нет, братцы, – сказал он, легонько хлопнув ладонью по столу. – Так дело не пойдет. Это мы будем решительно пресекать. Мы тут, понимаешь, боремся за объединение народа, за, так сказать, единый порыв, за общее дело. А вы тут втихаря делиться решили? А? Морды друг другу бить? – (Помятые лица наконец нашли свое логическое объяснение.) – Нет, нет и нет. По крайней мере, до приезда комиссии. Потом делайте что хотите. Хоть поубивайте друг дружку. Это я шучу, конечно, – быстро добавил он, испугавшись буквальной трактовки своих слов. – Но чтоб до 31-го я вот этих вот конфронтаций не видел. У нас специально, как раз для предотвращения подобных эксцессов, через пару дней состоится предварительный экзамен. Запустим, так сказать, пробный шарик. И читать на нем вы все вместе будете, и никаких отдельных комнат я вам организовывать не буду. Я доступно излагаю суть дела?

И не дожидаясь ответа, добавил:

– Это мой окончательный ответ, и обсуждению он не подлежит.

Потом помолчал и подытожил:

– А так – молодцы, читаете хорошо. Материал освоили, двигаетесь в правильном направлении. Вот так. Ну и за хлеб-соль спасибо.

На этих словах он встал, обвел взглядом присутствующих и, сказав: «Удачи», вышел.

На улице Бузунько тут же натолкнулся на Пахомова, который шел в библиотеку.

– Петр Михайлович? – удивился Антон, глянув на дом, из которого вышел майор.

– Здравствуй, здравствуй, товарищ библиотекарь.

– А вы какими судьбами...

– А я, – перебил его Бузунько, – послухать заходил, как наш народ литературное наследие охраняет.

– Ну и как? – усмехнулся Пахомов.

– А то ты сам не знаешь, – прищурился майор. Антон пожал плечами.

– А что случилось-то?

– А то, что, пока мы тут с тобой за их объединение боремся, эти говнюки уже успели разъединиться. На две группы.

– Это как?

– На тех, кто со стихами, и кто с... ну... этой.

– Прозой?

– Во, во. Прозой.

Антон невольно улыбнулся.

– А чего ты улыбаешься?

– Да смешно, просто.

– Да? А мне вот ни хера не смешно. Ты знаешь, что мне каждый день начальство мозг утюжит? Как там, что там? Мне эти звонки уже – вот где!

И майор постучал ладонью по горлу.

– Извините, Петр Михалыч. Я понимаю.

– Нет, это я тебя понимаю. Ты уже мыслями – ту-ту! Далеко от нас. Уже, считай, уехал. А я человек подневольный – мне так просто с места не сорваться. Мне с этими раздолбаями здесь торчать, и если что, за все их раздолбайство по голове получать. Удовольствие, скажу я тебе, так себе, на троечку с минусом. Ладно... проехали. Лучше скажи мне, кого мне на твое место ставить, а?

Пахомов развел руками и улыбнулся. Майор улыбнулся в ответ.

– Вот-вот. И я тоже развожу руками. Некого, Антоша. Не-ко-го. А библиотека, чтоб ей сгореть, памятник русского деревянного зодчества – к ней человечек нужен. Где я такого, как ты, сыщу? Молчишь? То-то. А ты, брат, молоток – прямо с места и в карьер. Даже завидно. Честное слово. Ты сейчас куда? В библиотеку?

– Ну да, надо бы инвентаризацию провести. Порядок навести, а потом.

– Ноги унести! – закончил за Пахомова майор и захохотал.

Антон усмехнулся в ответ.

– И это тоже, но сначала подшивки, журналы, газеты – все это надо упорядочить.

– Понятно, понятно, – перебил его Бузунько. – Это все правильно. Только ты мне обещай, что до 31-го не смоешься.

Антон начал что-то возражать, но майор его торопливо перебил:

– Погоди, погоди. Я знаю. Всё знаю. Но... ты мне пообещай. С меня ж даже за одного уехавшего до комиссии голову снимут, а тут целых трое: ты, Нина и Егор Степаныч».

– Да Егор Степаныч все равно ничего читать не будет – я его материал за него прочту. Он совсем плох, ну не тащить же мне его на себе до клуба, или где там экзамен будет!

– Да? – задумался майор и усмехнулся. – А в Москву ты его, тем не менее, тащишь.

Антон насупился. С логикой у Бузунько было все в порядке, но ведь одно дело сдавать какой-то экзамен, торчать в душном клубе, а другое – просто переезжать.

Но майор уже понял, что задел Пахомова за живое.